любимую поговорку своей мамы, которую она мне всегда повторяла, когда мне было плохо, я закрыла глаза и, сжав ладони в кулаки, пробормотала:
– Не трусь, не хмурься и иди вперёд! В конце концов, не я первая, не я последняя, кто страдает от свекровьей ненависти.
Состроив зеркалу смешную гримасу, я подхватила сумочку и вышла в коридор. По пути вниз я всё же решила постучаться в комнату к Вике, так как мне совсем не хотелось встретиться в холле один на один с Ниной.
– Мне нужно ещё десять минут, – крикнула Вика мне из ванной, – Подожди меня внизу, я быстро.
Навязчивой быть не хотелось, да и я бы казалась совсем жалкой, если бы призналась Вике, что планирую прятаться от матери Лёши до конца нашей поездки, лишь бы только снова не ощутить её пренебрежительный взгляд на себе. Поэтому всё же спустилась вниз, предварительно, естественно, осмотрев территорию на случай внезапного налёта, но в холле к моему счастью никого не оказалось. Где-то вдалеке доносилось брякание посуды и тихие перешёптывания вперемешку с громким смехом. По всей видимости, работники кухни были в разгаре приготовления праздничного ужина. И, конечно же, не гнушались поперемывать косточки новым, прибывшим гостям. Любопытство во мне разгорелось подобно зуду после укуса комара, я была готова практически подлететь к небольшой арке в дальней части коридора и узнать все актуальные сплетни, чтобы, так сказать, быть во всеоружии. Любопытство было моим главным пороком. Хотя всё же вторым по степени нанесения вреда в моей жизни. Первое место занимала, конечно же, неудержимая любовь к сладкому. И с той и с другой бедой я боролась ещё с самого детства. Но противники всякий раз брали надо мной верх, от чего я с незавидным постоянством попадала в самые неудобные и щекотливые ситуации. Но желание сунуть свой нос в чужие тайны всегда было выше меня, особенно если эта тайна скрывала за собой что-то зловещее. Вот и сейчас мне так захотелось узнать что-то каверзное про жителей этого особняка, чтобы не чувствовать себя так беззащитно на поле боя, где мне была отведена роль глупой овечки среди зажравшихся волков. Я уже даже встала на цыпочки и, затаив дыхание, двинулась в сторону кухни, как вдруг моё внимание привлёк скрип двери, ведущей в кабинет Виктора.
– Чёрт! – прошептала я, быстро юркнув под лестницу, чтобы меня не было видно в образовавшуюся щель, – Чуть не попалась.
Осторожно подкравшись к двери, я все же решила заглянуть внутрь и поздороваться с моим таинственным наблюдателем, чтобы, кто бы там ни прятался, не подумал, что я собиралась подслушивать обслуживающий персонал, хотя именно это я и намеревалась сделать. Я уже было поднесла кулак к двери, чтобы постучать, как раздался тихий треск, а затем дверь распахнулась ещё сильнее.
– Витя, закрой окно, сквозняк по всему дому ходит, – донёсся из кабинета голос Нины Борисовны.
Дальше послышались быстрые шаги, а следом глухой удар оконной рамы.
– Почему ты так категорично настроена? – на этот раз Виктор обратился к жене.
– Я тебе уже всё объяснила. Это не наш уровень, мы не можем позволить, чтобы наша семья ассоциировалась с
