Никсон.
– Не очень мне это нравится, – пробурчал принц.
– Ёхор? Разве тебе не казалось это красивым и трогательным?
– Казалось. И кажется. Но ты понимаешь, что они устраивают его в честь меня? Не просто так, не потому что лето на дворе или какой-то там праздник Табити. А потому что принц припёрся в Ихтыр.
– Ты можешь отомстить баргам за их лесть.
– Это как?
– Объяви праздник волчьей луны в ближайшее полнолуние.
– И ты туда же? Хотя, что это я, ты не меньший извращенец, чем Юстас.
– А что не так? Это твоё право. Да и праздник – это разве плохо? А что местные будут делать до утра, не твоя забота.
– Ну, а мы сами что будем делать? Ты первый будешь отгонять от меня всех женщин со словами, что у них нет справки от врача, что они ничем не больны.
– Не только это. Они ещё могут забеременеть. Тебе явно это сейчас не нужно.
– Ты считаешь, что я допустил бы беременность?
– Ты считаешь, что женщина не сможет выдать чужого ребёнка за твоего? Как ты собираешься доказывать, что этого не может быть? Будешь всем рассказывать, каким способом ты предохранялся? Спроси у Юстаса или Рэнди, оба тебе скажут, что ни один из известных способов не работает на сто процентов.
– Чего ты пристал ко мне с этим предохранением?
– Я к тебе не приставал. Я всего лишь предложил объявить ночь волчьей луны.
– А я тебя спросил, что мы будем делать.
– Ты будешь состязаться в борьбе, что же ещё? Ты же будущий великий шоно, ты второй после Оташа воин во всём Шоносаре. Эриш пусть стреляет. Неру и Юстас могут метать дротики. Рэнди прочитает лекцию по анатомии.
– А ты?
– Я буду тебя охранять.
– Я думал, ты будешь играть на флейте и петь.
– Если того пожелает его высочество.
– Ладно, убедил. Объявлю о празднике сразу после ёхора.
Сэнхэ зашёл за принцем и его друзьями, когда стемнело. Вместе они прошли к мосту, откуда открывались необыкновенные виды на оба берега Ихтыра. Правый горел огнями окон и фонарей, а на втором полыхали костры. Барги встали в огромный хоровод, который объединял правый и левый берега. Сэнхэ взял Шелдона за руку, по другую руку от старейшины стояла его жена, следом за ней был Саймар с женой Мирелой, а рядом стоял мужчина лет пятидесяти, и Юстас был уверен на все сто, что это и был тот самый Уйгун. Шелдон взял за руку Феликса, затем к хороводу присоединились и все остальные друзья. Хоровод сомкнулся и пришёл в движение.
Жена Сэнхэ Уржан запела, и очень скоро её песню подхватили все барги. Она пела на сарби, и Рэнди шёпотом переводил слова песни Юстасу и Эришу. «Лети, лети, моя песня, лети к небу. Напои меня черёмухой белой, укутай лиловым багульником. Лети от золотого огня к белому облаку. Укрой мою землю белым одеялом. Лети, моя песня, лети. Вернись с лучами солнца, с каплями дождя, постели туман над Ихтыром. Лети, моя песня».
Юстасу почему-то показалось, что он сейчас был на одном из праздников
