устало бредут домой после очередного рабочего дня. Оба они работают грузчиками в модном магазине сантехники и стройматериалов. Когда Пашка спросил его, с кем он живёт, Никита зачем-то ответил, что с сестрой. И теперь не знал, как объяснить другу, что это не совсем сестра. Вернее, по всем документам Настя была его родной сестрой. Отец и мать и них одни. Только когда мать застала их вместе, в одной постели, она призналась, что Настя – не её дочь. У их отца был роман с другой женщиной, и та родила. А когда Никите было 3 года, та женщина погибла в аварии. Она была круглой сиротой, и отец принёс крошечную Настю домой. Ей был только годик. Мама Никиты приняла девочку, и воспитала, как родную. Чтобы соседи не шептались, их семья уехала из Саратова, и обосновалась в Питерке. Так Настя и Никита стали братом и сестрой. У них разные матери, но отец-то один. Так что их отношения всё равно нельзя назвать нормальными. Посёлок у них маленький, слухи об их отношениях пошли быстро. Людям не объяснишь! Да и мама воспринимала это в штыки. Их никто не понимал. Они были одни, осуждаемые обществом, странные и непонятые. Поэтому было принято решение переехать в город, в квартиру отца. Там никто не знает их. И там они могли начать всё сначала. Так, как они хотели.
–До завтра, Ник. Приду в 8, твоя сестра точно не будет против? – спросил коренастый низкорослый Пашка, прощаясь у перекрёстка. Внешне он напомнил Никите Ивана Бровкина из старого кинофильма.
–Нет, она не будет против. До завтра!
«Она не будет против твоего визита, но точно не поймёт, почему я назвал её сестрой», – думал Никита. Это просто вырвалось! Само! По привычке. И назад дороги уже не было. Придётся ей как-то сказать об этом.
Никита открыл ключом дверь, и сразу понял, что ее нет дома. Темно и тихо. Стало нехорошо на душе, как будто кто-то в нее насрал. Но ничего дурного в последнее время не происходило. А, может, это предчувствие? Настя тоже завела друзей. У неё появилась подруга Вика, с которой она ходила гулять вечерами. Дурное предчувствие в тот вечер помог снять горячий душ, и крепкий напиток.
На следующий день, ближе к вечеру, в дверь позвонили. Открыла Настя. Она была в коротких шортах и майке на тонких бретельках. Распущенные волосы до пояса, без косметики. Красавица, будто только что сошла со страницы какого-нибудь молодёжного журнала. На пороге стоял «Иван Бровкин» собственной персоны. Он пытался связать два слова в предложение, но, почему-то, не удавалось.
– Привет, я… э… – он не ожидал, что сестра Никиты такая красивая.
– Ты друг Никиты, да? – помогла ему Настя.
– Ага, – с облегчением согласился он, краснея.
– Проходи! – она впустила его в квартиру.
– А вот и ты, засранец! – засиял Никита, выходя из ванной. Они обменялись рукопожатиями.
– Настюш, сделай чай, – попросил Никита, – а я пока накину что-нибудь поверх панталон.
Они пили чай, смотрели какой-то ужастик. Паша был скован и смущен. Настя идеально играла свою привычную роль
