и вдруг его взгляд упал на крест.
Это был простой деревянный крест с фото и надписью
«Королёв Артём Вячеславович 01 января 2003 – 18 марта 2019».
Вот и всё, что осталось от человека. И его дневник. А ведь Андрей не прочитал и половины.
К нему подошла Кира и погладила по плечу:
– Андрей, поехали, я отвезу тебя домой.
– Я не хочу домой, – не оборачиваясь, сказал Андрей, – я хочу остаться здесь.
– Андрей, – вклинилась в разговор Наташа, – это уже не поможет. Мы не сможем ему помочь. Поехали ко мне домой, и ты, Кира. Выпьете успокоительного.
– Нет, – Андрей обернулся, – я поеду к себе домой. Мне слишком плохо, я хочу побыть один. И вы езжайте по домам. Спасибо за поддержку. Езжайте, там вас ждут и поддержат.
Кира переглянулась с Наташей и сказала Андрею:
– Тогда я подвезу вас с Наташей до дома. Хорошо?
Андрей кивнул. Ему не оставалось ничего другого, как согласиться. Дома он напьется, как скот, и вырубится. Ничего не соображать – лучший выход.
Как Кира довезла его до дома, Андрей не помнил.
Он просто снял в прихожей пальто, скинул ботинки и раскидал их по разным углам.
Потом он прошел в спальню, включил ноутбук и снова поставил на проигрывание песни из плейлиста Артёма.
Начал он с песни Слот «17 лет».
Андрей пошел на кухню и взял в холодильнике две бутылки виски: одна выпитая наполовину, а вторая не начатая. Этого должно хватить.
И только сейчас Андрей обратил внимание на название песни. А ведь Артём не дожил до 17 лет даже.
Андрей привычно обосновался на полу, взяв с собой виски, ноутбук и сиреневую тетрадку, которую он читать вряд ли будет сегодня.
Ему хотелось напиться, как свинья. В голове всплывали образы похорон Артёма. А в это время песня сменилась на ту же группу Слот только песня называлась «Чернуха». Как раз под настроение Андрея.
Он все эти дни пил спиртное из горла. Плевать было на приличия.
Вспоминалось только, как плакала Наташа, как Артём лежал в гробу, как его отпевал священник, и самое страшное – как забивали гвозди в крышку гроба.
Андрей сделал большой глоток виски. Комок подступил к горлу, он вспомнил, как закапывали Артёма, и снова парня накрыла истерика.
Это была именно истерика. Он рыдал, и не мог остановиться. Бутылка виски, выпитая ранее наполовину, подошла к концу, и Андрей отбросил ее в другой конец комнаты. Он начал вторую бутылку.
Так прошло около двух часов, примерно так подумал Андрей. Вдруг прозвучал звонок в дверь. Андрей подскочил на месте. Он поставил музыку на паузу и шатающейся походкой пошел открывать.
На пороге стояла его мама. Она ужаснулась, когда посмотрела на сына. Он был бледен, лицо было заплаканное, глаза красные, его шатало. И женщина заметила, что сын так и не переоделся, когда пришел с похорон.
Она прошла в коридор, закрыла дверь, и обняла
