style="font-size:15px;"> – Меня не волнует внешность, – говорила она отцу. – Мне важно только то, что у него в сердце.
Милан читал книги. Он говорил о политике. Он состоял в союзе молодежи.
– Ты убежденный коммунист? – спрашивала его Катя.
– Конечно, – отвечал он. – А ты?
– Я реформистка, – отвечала она, и в глубине ее глаз загорался огонь. – В моем понимании, это самый убежденный коммунист.
– Может, и так.
Они встречались, но летом 1968 года редко делали что-то большее, чем просто держались за руки. Иногда Катя позволяла Милану чмокнуть ее в щеку, а раз или два, в конце свидания, осторожно поцеловать в губы на ночь. Она не спешила заходить дальше, и он как будто тоже. Он никогда не распускал рук. Оба считали, что их отношения произрастают из дружбы, а не из похоти.
– Ты когда-нибудь слушала «Битлз»? – однажды спросил он.
– Все девочки в школе говорят о них, – ответила Катя.
– У меня есть их пластинка, – сказал Милан. – У тебя есть проигрыватель?
Катя отрицательно покачала головой.
– Тогда приходи в квартиру моего брата на Заградницкой. Послушаем пластинку там.
Квартира брата Милана находилась в центре Попрада, на седьмом этаже без лифта в здании больницы, где он работал рентгенологом. Это была однушка с односпальной кроватью. Проигрывателем оказался венгерский заводной патефон в футляре из оливкового дерева, и он относился к нему как к бесценному сокровищу, трепетно протирая все уголки патефона мягкой щеточкой, прежде чем включить музыку. Он поднес к губам свои длинные техничные пальцы.
– Будем слушать на маленькой громкости, – прошептал он. – Стены здесь сделаны из бумаги.
Они склонились над аппаратом. Милан осторожно опустил пластинку на вертушку и поставил тяжелую иглу на дорожку. Его брат нервно подкрутил регулятор громкости.
Музыка зазвучала сладко и провокационно. Царапающие звуки патефонной иглы. Гитарная какофония. Жгучая, энергичная гармония. Голоса, поющие на странно знакомом языке. Ритмичный барабанный бой.
«Она любит тебя, да, да, да…» [4]
Брат Милана убавил громкость.
– Такую песню лучше не включать слишком громко, – объяснил он. – За это можно сесть в тюрьму.
Это была музыка, которая просачивалась в кровь и текла по венам. Всеми конечностями Катя ощущала электрические разряды. Такую музыку хотелось слушать затаив дыхание. Это была болезнь, которая проникла в организм, как паразит, через уши, и поражала мозг.
– Она любит тебя, – прошептала она Милану по-английски, полуприкрыв глаза от удовольствия, но он тоже впал в транс, навеянный музыкой, и раскачивал головой, как плакучая ива на сильном ветру.
Милан обвил ее талию своими руками, и они соприкоснулись лбами, светясь
She loves you, yeah yeah yeah… – строчка из песни The Beatles «She Loves You», выпущенной в 1963 году.
