как правило, не желает слышать, что его зазноба спуталась с другим. Это неэстетично. А вот если приплести сюда какое-нибудь сверхъестественное объяснение, чем мрачнее, тем лучше…
Мало того, в суде некоторые особо дальновидные убийцы пытаются оправдаться тем, что совершили убийство по закону: дескать, думал – оборотень, кто ж знал, что обычный человек окажется. Правда, я не слыхал, чтобы на основе этого довода оправдали хоть кого-нибудь.
– Идем, – сказал я Манвилу. – Оттого, что мы тут стоим, слезами давимся, ничего не изменится.
45
В коридоре у кабинета Вейдера мы наткнулись на Белинду. Она стояла подбоченясь и слушала Маренго. Судя по ее зачарованному виду, я недооценил его как кавалера.
А как же красотка-племянница?
Завидев меня, Белинда мгновенно подобралась. Лицо ее стало холоднее полярных льдов. Потом она разглядела слезы в моих глазах.
– Что стряслось, Гаррет?
– Идемте с нами оба. Макс в кабинете?
Маренго кивнул:
– Он еще не спускался. Слишком много посетителей.
Значит, они с Белиндой уже давно тут любезничают. Интересненько.
– Тай разозлится, – несколько невпопад заметил Гилби. – Он страшно не любит оказываться вторым.
Я пожал плечами и приоткрыл дверь кабинета. В коридор хлынула волна жара от камина. Макс сидел в своем любимом кресле и пристально глядел в огонь, будто видел в языках пламени давно минувшую эпоху, когда мир не знал боли и страданий.
– Вернулся, Гаррет? – спросил он, подняв голову.
– Так точно, сэр.
– Твоя подруга на тебя рассердилась.
– Привычное дело. – (Моя «подруга» оскорбленно моргнула.) – Нужно было кое-что проверить.
– Ну, выкладывай. Что еще плохого?
– Хуже некуда, Макс. Том и Киттиджо погибли. Их убили. И Люка тоже.
– Того парня. Которого я приставил к Тому, – пояснил Гилби.
– Подмена случилась раньше, – продолжал я.
– Подмена? – эхом отозвался Вейдер.
– Оборотни, – сказал Гилби. – Они подменили всех троих.
– Похоже, «Черные драконы» связаны с оборотнями, – прибавил я. – На всякие права и свободы им плевать.
Нелюдей человеческие права не интересуют. А если интересуют, то отнюдь не в том смысле, в каком ими интересуется «Зов».
– Я устал, Гаррет, – проговорил Макс со вздохом.
Голос у него и вправду был усталый.
– Садитесь. – Он указал нам с Манвилом на стулья. – Больше всего на свете я хочу избавиться от забот и отдохнуть. Мне надоело сражаться. Назовите, кому сдаться, – я с радостью стану пленником.
– Крепись, Макс. Мы с Гарретом все уладим.
Он посмотрел на меня, получил утвердительный кивок и спросил:
– Ланса берем?
