из огромного куска серого хлеба с рижскими шпротами. Это у нас называлось «разогнать фэршлюс». Водку мы выпивали, а бутерброды, по стихийно сложившейся традиции, отдавали собачке, которая постоянно крутилась рядом с рюмочной. Собачка уже знала нас. Когда около рюмочной появлялись курсанты в морской форме, она, радостно повизгивая, первая забегала в рюмочную, ждала, когда мы выпьем водку и закусывала нашими бутербродами. Причём за все 2 года, что мы учились на Васильевском Острове, ни один курсант не съел в этой рюмочной ни одного бутерброда. Вот такова сила морских традиций. Особенно если учесть, что мы ходили постоянно голодные.
Так вот, выходим мы из рюмочной. День был тёплый, весна, солнышко светит. Я немного расслабился, расстегнул бушлат, взял фуражку в руку и иду нестроевой походкой. И тут слышу до жути знакомый баритон подполковника Селявко: «Товарищ курсант! Подойдите ко мне!»
Подполковник шёл нам навстречу. Видимо, тоже решил идти в училище не кратчайшим официальным путём, а пройтись «по тылам», и обнаружил отступающую в беспорядке группу курсантов.
Тут главное было не растеряться и не выказать испуга. Я, не сбавляя хода, перешёл на строевой шаг, правой рукой моментально застегнул пуговицы на бушлате, а левой надел фуражку. Как раз этих десяти метров хватило, чтобы привести себя в порядок. Вытянулся перед подполковником, руку к козырьку: «Курсант Егоров! Одиннадцатая рота!»
Селявко слегка приподнял брови. Похоже, он не ожидал такой быстрой реакции:
– Куда это вы идёте без строя в таком виде?
– Следуем после спортивной тренировки в экипаж. Готовимся к городским соревнованиям по борьбе. Будем за училище выступать.
– Давно борьбой занимаетесь?
– Три года.
– Ладно, идите в экипаж. Форму одежды больше не нарушайте!
– Есть не нарушать!
И мы пошли каждый своей дорогой. Честно говоря, мы с ребятами не ожидали, что так легко отделаемся. По-моему, подполковнику просто понравилось, что я не испугался.
Курсант Егоров
Надо сказать, что воспитывали нас в «системе» своеобразно. Дисциплина была железная. Но в то же время косвенно поощралась в курсантах некоторая лихость в поведении. Наши командиры считали, что из робкого безответного курсанта никогда не получится настоящего моряка. Моряк не должен ничего бояться, в том числе и своего начальства. Поэтому многие легкомысленные проступки нам часто сходили с рук. Командиры рот у нас были кадровые морские офицеры, все из подводников. Многие преподаватели из военно-морского цикла прошли войну. Это были далеко не робкие люди, знающие себе цену, и того же они требовали от нас. Но, конечно, подлых поступков не прощали. Было несколько редких случаев воровства и предательства. Таких людей изгоняли без
