денется никуда! Будь моим словом железный ключ, ключ в море, замок на дне. Будьте мои слова крепки и лепки и непобедимы!
На Ниночку страшно было смотреть, за несколько минут она осунулась, лицо у нее покрылось потом, его крупные капли текли по щекам, как слезы. Ее чуть-чуть подташнивало, и руки у нее тряслись, как у древней старухи. Она молча собрала со стола все предметы, включая куклу, сложила их в черный узелок, прихватила из буфета лопатку для торта и вышла из дома.
Во дворе она подошла к дереву, росшему на отшибе, выкопала ямку и похоронила там куклу прямо в свертке. А когда возвращалась к подъезду, услышала, что ее кто-то зовет.
– Привет! – радостно крикнул ей интеллигентный сосед по лестничной клетке, Саша, как раз выходивший из дому. – Вы что там в земле прячете, валюту или золото-бриллианты? Смотрите, я ведь и откопать могу, богатым стану.
Нина растерялась всего на секунду.
– Канарейка сдохла, – сделав печальное лицо, сказала она и посмотрела Саше в серые глаза самым своим честным взглядом. – Не в унитаз же бросать…
– Примите мои соболезнования, – сочувственно покивал тот. – Царствие небесное вам обеспечено, добрая вы душа…
В огромном кабинете профессора Серебрякова царил полумрак. Сам он, сдвинув круглые очки на кончик носа, сидел за длинным лабораторным столом с раскаленным паяльником в руке. Слева от него горела старинная лампа под железным абажуром, справа стояла подставка для паяльника. Дым от канифоли вился над жалом паяльника, поднимаясь к покрытому лепниной потолку, и в комнате из-за этого пахло почти как в церкви – ладаном. Прямо перед профессором на специальном стенде под квадратной лупой были зажаты две маленькие, покрытые капельками застывшего олова, платы.
– Ну брат Орангуташа… – сказал Серебряков застывшему в углу скелету обезьяны и ткнул в последний раз паяльником в плату, – можешь меня поздравить, друг мой. Теперь мы сможем пересылать тела на расстояние с помощью этих девайсиков, которые мы вставляем вот в эти чудо-варежки. – Говоря это, профессор достал из стола странного вида черные перчатки, внутренняя сторона которых была покрыта позолоченными керамическими пластинками. – Вставляем в них платы, теперь подключим питание… Вот так… Запускаем программу с голосовым управлением… На запястьях у нас дисплейчики. Задаем на них параметры телепортации… Направление перемещения… Расстояние, положим, пятьдесят метров, кодовое слово пусть будет… мутабор… Что бы такое переправить? Да вот хотя бы эту подставку. Так-с, паяльник отложим в сторону, чтобы высокая температура не повлияла на чистоту эксперимента. Теперь смотри, Орангуташа, я поднимаю руки над перемещаемым предметом, делаю пассы, как фокусник в цирке и… Мутабор! – крикнул профессор изо всех сил.
Из обеих перчаток вырвалось по лучу, напоминающему по цвету и яркости вспышку электросварки, на расстоянии полуметра от цели они соединились в один более толстый шипящий луч, упавший как раз на подставку. Некоторое время она словно пыталась сопротивляться
