бы хоть навел справки об этом космодроме, прежде чем нас на экскурсию записывать, – сказал я Виктору.
– Ой, да хватит уже ныть! Тебе ничем не угодишь! Смотрел я, не было почти ничего.
– Конечно, не было. Писать-то нечего…
– А ты хотел, чтобы тебя на «Патрокл» сразу пустили? И дали в кресле первого пилота посидеть?
– А сам бы ты этого не хотел?
Я листал в суазоре переписку с матерью – все сообщения, сохранившиеся в истории, все ее надсадные жалобы и бестолковые расспросы. Вернувшись к последнему, я стал набирать ответ.
– Интересно, а кто это? – спросил Виктор, показав кивком головы на девушку.
Сердце сжалось у меня в груди.
– Мне кажется… – пробормотал я. – Мне кажется, это…
За окном что-то блеснуло, и через секунду послышался громовой раскат – как эхо от чудовищного взрыва. Невысокие строения космодрома захлестнула ударная волна, прилетевшая из-за туманного горизонта.
Виктор, хамовато оттолкнув парочку сокурсников локтями, протиснулся к экскурсоводу, который болтал о чем-то с девушкой, активно жестикулируя длинной костлявой рукой.
Начался ливень. Косые струи били в толстое оконное стекло, и силуэт обгорелой ракеты расплывался в потоках воды, таял, как огарок из воска.
Я набрал на суазоре, повернувшись к окну:
«О чем ты хочешь поговорить? Что произошло?»
– Так! – раздался голос экскурсовода. – Мне сообщили, что центр управления открыт для посещений. Давайте, чтобы не создавать толкучки, будем проходить группами по пять человек. Выстройтесь в очередь.
Послышались недовольные возгласы.
– Итак, первая группа…
Я искал в толпе Виктора, пока не заметил, что он уже выходит из накопителя вместе с девушкой и другими студентами.
«Приезжай», – написала мне мама.
Я встал в очередь – почти в самый ее конец, держа раскрытый суазор. За окном было темно, как ночью.
– Это на полдня растянется, – пожаловался мой сосед, но я даже не сразу понял, о чем он говорит – о ливне или о посещении центра управления полетами.
– Нелетная погода, – пошутил кто-то.
«Хорошо, – напечатал я. – Приеду, как только смогу. Возможно, сегодня вечером. – И, подумав, добавил: – Постараюсь освободиться пораньше».
Первая группа вернулась через четверть часа, однако Виктор не торопился ко мне подходить. Сначала он долго спорил с экскурсоводом, а потом остановился у окна, пытаясь рассмотреть что-то в дожде, прижимаясь ладонями к стеклу. Так мелодраматично.
«Постарайся», – пришло сообщение от матери, и, хотя это было всего лишь слово, высветившееся на экране, я тут же услышал ее голос – недовольный, брюзгливый, словно я был обязан лететь к ней по первому же звонку.
«Если получится», – ответил я.
Когда Виктор наконец отлип от окна, из центра управления выходила вторая группа.
