минимум мебели, все в светлых тонах, от этого помещение кажется больше. Кофемашина, рядом чистая чашка, и чувствуется аромат кофе. Где-то прекратила шуметь вода, а мое сердце снова готово выпрыгнуть из груди.
– Так с чем пирог?
Матвей появился неожиданно, но теперь на нем лишь домашние штаны, так низко сидящие на талии, что мне становится неловко. Но я все равно не могу оторвать взгляд от его груди и красивого рельефа мышц на животе.
– С яблоками. И вот еще деньги, мне не надо, – достаю из кармана купюры, кладу рядом на стол.
– Будешь кофе?
– Нет, спасибо, не пью кофе.
Мужчина ведет себя непринужденно, проходит мимо, открывая окно, а я снова чувствую запах мяты и лимона.
– Жара невыносимая и кондиционер сломался, а еще твой велосипед надо в ремонт. Так почему ты не пьешь кофе?
Он разговаривает со мной как с соседской девчонкой, хотя я и есть соседская девчонка, угодившая под колеса его джипа и которая доставила много ненужных хлопот, а вот сейчас приперлась с пирогом.
– Извините, я пойду.
Так неловко, а еще обидно, словно я шла сюда и рассчитывала хоть на какую-то симпатию, но мыльный пузырь ожиданий лопнул.
Но, сделав несколько шагов, Матвей преграждает мне путь, опустив руку на столешницу.
– Так быстро уходишь? – голос тихий, почти в самое ухо, по спине холодок, а внизу живота – жар. – Только пирог принесла и все?
Молчу, боюсь поднять голову и посмотреть в его глаза. Он не трогает меня, совсем ничего не делает, а я хочу так стоять вечность. Лишь запах мяты и его близость, а еще голос, пробирающий до самой души.
– Я хотела извиниться еще раз… что наехала… что так получилось…
Заикаюсь, волнуюсь, но, все-таки подняв голову, смотрю на него и тут же тону в этих синих глазах.
– Болит?
– Что? – моргаю несколько раз, облизываю губы, тут же заправляя за ухо волосы.
Матвей не переспрашивает, лишь продолжает смотреть теперь уже на мои губы, сглатывает, на шее дергается кадык.
А потом все происходит так быстро: его ладонь на моем затылке, стягивает волосы он впивается в мои губы своими.
Земля уходит из-под ног, я в чистой невесомости на самом краю Вселенной.
Так целуются только настоящие мужчины.
Именно таким мой первый поцелуй и должен был быть.
Никакой романтики, напор, желание, страсть. Его губы сминают мои, язык проталкивается в рот, касается моего, я цепляюсь за плечи Матвея, жмусь к нему плотнее.
Он не дает ответить на поцелуй, берет все сам, ласкает, кусает, всасывая до боли мои губы. Медленно, словно нехотя, отрывается, тяжело дышит, его лицо так близко, зрачки расширены.
– Яблоко?
– Что?
– Уходи.
Резко отстраняется, давая мне пройти, я ничего не понимаю, лишь прижимаю пальцы к своим зацелованным губим, а на глазах наворачиваются слезы.
