Правда, возникает еще множество вопросов. Как ее легализовать? Как найти покупателя? Как? Сядь да покак. Ты же музейный работник, тебе ли не знать, как это делается».
Хмыкнул. Конечно, он все это знал. Не раз и не два прокручивал в голове такие варианты, но всякий раз доказывал себе, что это бессмысленно и бесполезно, что он никогда не пойдет на это. Усилием воли он отогнал эту крамольную мысль от себя и переключился на другую, более законную.
«В конце концов, что я теряю, если попробую? Нет, не легализовать, а просто сделать ее! Тем более что у меня почти все есть для этого. Слава богу, у отца на даче каких только инструментов нет! И ее ведь не обязательно продавать».
Наконец, для успокоения души соврал себе:
«Да, конечно. Ее ведь не обязательно продавать. Ее можно сделать просто так! Для себя. Как хобби. Есть же у людей хобби! Кто-то марки собирает, кто-то кораблики клеит, а я буду делать копии монет. А что? Просто так, чтобы доказать себе, что могу. Потом еще какую-нибудь скопирую и так далее… Со временем получится коллекция копий редких монет. Можно будет ездить с ней по миру. Показывать. Вполне легально!».
Мечты унесли его далеко-далеко от того места, где он находился. Вскоре он перестал себя уговаривать, и все его мысли сосредоточились на проработке плана по реализации своей в высшей степени бредовой идеи.
– Пап, открой, – услышал он Риткин голос за дверью. – Опять ты в туалете засел газету читать! Другого времени найти не можешь? Открой, я опаздываю.
Голос дочери вернул Владимира на землю. Возвращение было весьма болезненным.
«Неужели так быстро ночь закончилась? – мелькнуло у него в голове. – Сколько же я здесь просидел?».
С этой мыслью он резко поднялся с насиженного места, и тут же кровь ударила ему в голову. Перед глазами побежали белые звездочки, а занемевшие от долгого сидения в неудобной позе ноги отказались ему подчиняться. Чтобы не упасть, Владимир был вынужден схватиться за стиральную машину и, стиснув зубы, застонал. Так было больно! Но, к счастью, занемевшие ноги быстро отпустило, осталось только легкое покалывание где-то в области лодыжек, и Владимир смог ответить дочери:
– Сейчас, сейчас, секунду, – сказал он, разминая колени. – Уже выхожу.
Он нащупал за спиной спуск воды, машинально дернул его и, надев трусы, открыл запор двери.
Ритка, ни секунды не медля, дернула дверь на себя и сделала шаг назад, выпуская отца из туалета. Ее глаза были закрыты. Она спала на ходу. Из розовой пижамы с плюшевыми мишками выглядывала маленькая, но уже вполне сформировавшаяся грудь.
– Ну давай быстрее, пап. Тренировка…
Она была юна, тонка и по-утреннему свежа.
«Уже невеста!» – Владимир не мог не залюбоваться ею.
В маленькой прихожей они еле разминулись, и Владимир с наслаждением ткнулся
