похоже, этих ребят мастерят по одной колодке. Меня не слишком интересует, где и как он добывает средства на пропивание, но расписание у хлопца явно свободное.
– Здорово живешь, Королек, – обращается он ко мне с отменной вежливостью. После того, как я однажды отполировал его табло, он сильно меня зауважал. – У моей подруги день рождения наметился. Гости придут. Составишь компанию?
Только этого мне недоставало: нажраться с отбросами общества и в обнимку с ними горланить до утра. Не нужно быть гениальным сыщиком, чтобы разгадать незатейливое лукавство дипломатического хода Санька. Если соглашусь и разделю с пьянчугами веселье, никто не будет мешать их оргии.
– Извини, дела у меня, – так же галантно отвечаю я и добавляю твердо: – Так что не слишком шумите, в десять ноль-ноль должно быть тихо.
– Понимаю, – кротко вздохнув, смиряется он со своей участью.
На миг мне становится жаль его. Но вспоминаю, как он с корешами (до моего появления здесь) измывался над Гаврошем, – и сиропное сострадание разом улетучивается, сменившись ненавистью к этим скотам – таким милым лапочкам, когда видят перед собой силу. Может, Христос и таких любил, а я не могу, рвотно…
Однако, господа, пора заняться делом. Порыскав в записной книжечке, нахожу нужный номер, звоню.
– Привет. Не забыл еще Королька?
– Как можно, – отвечает насмешливый голос. – Такая колоритная фигура. Выкладывай пошустрее, чего надо? У меня, как у всякого продажного журналюги, времени в обрез.
– Хочу потрепаться с тобой тет на тет. О Царе.
– Подгребай в редакцию. Обсудим.
Первый этаж этого здания, прочно утвердившегося на главном проспекте, некогда занимал любимый горожанами гастроном («Такой столичный, – гордилась мама, – ничуть не хуже московского»). Теперь на его месте вечно заполненная жующим и треплющимся молодняком кафушка быстрого питания. «Копейка» огибает ее, покачиваясь, вползает под арку и оказывается в забитом иномарками дворе. В противовес образцовому фасаду здесь мрачно и грязно, несмотря на изобилие чистейшего снега.
Захлопнув дверцу «копейки», топаю к неприметному входу, по узенькой лестничке тащусь на шестой этаж, под самую крышу, шагаю вдоль длинного тусклого коридора мимо дверей с табличками. Редакция городской газетенки «Пульс мегаполиса» занимает аж четыре комнаты. Заглядываю в последнюю и вижу Алешу, слившегося в творческом экстазе с монитором и клавиатурой.
Он отрывается от создания очередного клевого текста и приветливо кивает. На вид ему лет двадцать семь, лоб круглый, лицо широковатое, простецкое. За три года, что мы знакомы, ни разу не видел его улыбки, усмехаются только небольшие серые славные глаза.
– Не хочется тебя разочаровывать, – говорит Алеша, – но сведения крайне скудные, хотя в прошлом году, во время предвыборной кампании мне довелось потрудиться на Царя – кандидата в народные избранники. Слепил аж пять номеров его рекламного боевого листка. Размазывал по страничкам столько елея
