девочки любят подонков, – слышу, прилетает громкое в спину. А кто-то из другой компании подхватывает: – …они оставляют здоровых потомков!
– Да ладно вам, не она первая, – говорит кто-то третий, неприлично громко хохотнув.
Студенты продолжают болтать и веселиться, я продолжаю идти, сжимаю зубы. Воздуха не хватает, в груди тесно. Заворачиваю за угол, прислоняюсь к стене, пытаюсь сдержать злые слёзы. Ничего, это только первое время, им быстро надоест издеваться, и всё закончится, наконец-то. Только не для меня. Для меня уже всё закончилось, и теперь даже надежды не осталось, что я встречу единственного. Потому что я его уже встретила, только не того.
Отлипаю от стены. Так, давай ближе к дому. Здесь нельзя разваливаться на куски, ещё кто увидит. Медленно иду, шажок за шажком, берегу силы. Надо бы зайти за хлебом, но точно уже не сегодня.
В парадную захожу с облегчением, почти дома. Забираюсь, как на гору, на свой третий. У двери на коврике стоит небольшая корзинка – в ней два десятка розовых роз, торчит открытка.
Я смотрю на неё и не понимаю. Вроде, некому мне слать цветы, может, перепутали квартиру? Подхожу, вытаскиваю открытку, открываю – там котёнок и одно слово. Я войти в квартиру не могу, приваливаюсь к двери, упираюсь лбом, не могу больше сдерживать горькие слёзы.
Нет, квартирой не ошиблись. Я – котёнок. Ну, и слово для меня нашлось, но одно только – «Прости».
***
– А, Жанночка! – по лестнице поднимается тётя Нина. – А где же ваш красивый мальчик?
Тётя Нина ступает на площадку, понимает, что что-то неладное происходит.
– Ты чего? Никак, плачешь? – соседка голову мою за подбородок поднимает. – Поссорились, что ли?
Я молчу и трясусь, заливаясь слезами, уже до икоты, шмыгаю носом. Тётя Нина видит моё состояние – клинический случай.
– А ну, пойдём-пойдём, всё расскажешь, – говорит женщина и в свою квартиру меня заводит. А я ничего не хочу говорить, мне прилечь надо.
Мы заходим на кухню, тётя Нина мне чаю наливает. Отматывает сразу три бумажных полотенца.
– О-он не мо-ой… – сквозь слёзы заявляю. Показываю открытку, и неожиданно для себя самой соседке душу изливаю. Кроме сцены с превращением, конечно.
– Бедный ребёнок, – тётя Нина качает рыжей головой. – И поговорить, поделиться не с кем. Только не так всё просто. Я-то уже жизнь прожила и знаю, как это бывает. Видела я вас вместе, такая красивая пара!
Из нас красивый только Макс, а всё равно говорят – «Красивая пара»! Хочу сказать, но тётя Нина продолжает:
– По мужчине это всегда заметно, когда ему не надо. Твой не такой, поверь, со стороны виднее. Да и девочка эта вдруг, так кстати – говоришь, они раньше встречались?
Я киваю, слёзы чуть-чуть подсыхают.
– Так она специально, из зависти, «глаза тебе открывает». Он придёт, вот увидишь, или позвонит.
– У-у него телефона моего не-е-ту, – я всё ещё сотрясаюсь
