после XIV съезда КПК в 1992 году и заменен термином «кадры». Это ознаменовало конец плана ЦК КПК по созданию связанного политико-социального дуализма «выборы – элита», как было решено на XXIII съезде КПК[1]. В статье 2018 года В. Н. Садченко, доцент Северокавказского федерального университета в России, отметил, что при Си Цзиньпине механизм доступа к политической элите КПК изменился с «демократической рекомендации» на модель «обсуждения и диалога» под руководством самого генсека Си Цзиньпина с участием ветеранов партии и государства и военных товарищей. Он считает, что это знаменует собой расширение влияния и власти генерального секретаря ЦК КПК Си Цзиньпина как ядра партии, а также сужение влияния и власти политической элиты КНР и завершение перехода от «системы коллективного руководства» к «системе руководства лидерами» на вершине иерархии принятия политических решений в КНР[2].
Американские ученые утверждают, что после проведения в Китае политики реформ и открытости китайская государственная система уже не имеет такого высокого уровня сплоченности, как в традиционных социалистических странах. В частности, они утверждают, что локализм начал появляться и развиваться в политической жизни КНР после 1978 года – после Третьего пленума Одиннадцатого Центрального комитета КПК местные политические элиты на всех уровнях получили значительные кадровые и финансовые полномочия, которые ранее принадлежали центральному режиму. Поэтому в политической жизни Китая после 1978 года «в механизме функционирования властных отношений область неформальной политической деятельности значительна»[3]. Таким образом, изучая этот вопрос, американские ученые больше сосредоточились на изучении политического прошлого, должностных продвижений и политических взглядов китайских провинциальных и министерских кадров. В то же время он уделяет большое внимание изучению неформальной политики в Китае. Например, американский исследователь Лоуэлл Диттмер (Lowell Dittmer) отмечает, что неформальные политические отношения «чрезвычайно важны» в китайской политике, утверждая, что «это происходит потому, что традиционная китайская культура отвергает верховенство закона в пользу персонифицированных отношений власти».
Помимо этого, американские ученые также уделяют большое внимание социологически значимой мобильности внутри политической элиты Китая. Например, Эндрю Уолдер (Andrew Walder), профессор Мичиганского университета, указывает на существование двух карьерных путей среди политической элиты Китая. Первый путь требует от тех, кто идет по нему, хорошего образования и высокого уровня политической лояльности, и этот путь ведет к всеобъемлющим руководящим должностям в партии и правительстве (обладание политической властью). Второй путь требует только хорошего уровня образования без высокой степени политической лояльности, и этот путь ведет к различным специализированным должностям (без политической власти)[4].
В
Распад СССР и сохранение КНР через призму анализа кадровой политики: общие подходы // История и археология. 2020. № 4.
Эволюция политического режима в Китайской Народной Республике в период председательства Си Цзиньпина // Политологические науки. 2018. № 11.
Примечание автора: до XVIII съезда КПК в критериях доступа к политической элите Китая большее внимание уделялось уровню образования. После того как генеральный секретарь Си Цзиньпин предложил кадровую политику компартии в новой ситуации, вывод о политической надежности критериев вхождения в политическую элиту Китая приобрел чрезвычайно большое значение. Это также доказывает, что теория «нового класса» бывшего югославского государственного лидера М. Жиласа, согласно которой в условиях социализма будет сформирован новый привилегированный класс, не применима к новой эпохе.
