хорошо было находиться в его руках и не думать ни о кино, ни о том, что скоро все станет совсем другим. Сегодня и завтра – это так мало и так много. Главное, ничего не испортить. Сейчас у нее срок пять-шесть недель. Когда Петя вернется, будет восемь-девять. Два месяца. Вот тогда они все и решат. А сейчас главное – ничего не испортить.
– Ты ведь меня любишь, правда?
– Конечная, глупая, – поцелуй в волосы. – Люблю.
В аэропорту было шумно и людно, как обычно. Вылет немного задерживали. Кирилл кричал в трубку:
– Постарайся наладить со всеми отношения, это залог будущего! И главное – не спорь с режиссером, я тебя очень прошу!
– Да понял я, понял, – отвечал Петя.
Кирилл, когда нервничал, всегда начинал кричать. «Это я так говорю», – убеждал он потом собеседника, выплеснув эмоции. А про спор можно было бы и не упоминать – Петя никогда не спорил, не в том положении находился, хотя несколько раз порывался сказать режиссерам, что свою роль он видит не так и хотел бы добавить в нее другие краски, но… актер – существо подневольное. Петя часто слышал такие слова от других актеров и только сейчас начинал понимать их сам. Наблюдал. Замечал, как, несмотря на четкое режиссерское виденье, настоящие мастера работают над ролями, привнося в них свои собственные находки – жесты, интонации, паузу. Именно этому Петя желал научиться, и роль наемника – искателя приключений в предстоящем кино – самый настоящий шанс.
– Я тебе клянусь, что не буду ни с кем спорить, – сказал Петя в трубку и глянул на табло.
По громкоговорителю объявляли посадку.
– Мне пора.
– Ну все, давай. На связи.
Петя поправил лямку рюкзака на плече и пошел. Его узнавали. Петя шел, время от времени чувствуя на себе любопытные взгляды. Оно и понятно. Сначала снялся в рекламе, которая принесла узнаваемость, а теперь вот кино. Оказалось, очень легко стать рекламной звездой и очень сложно потом выбраться из коварной ямы, в которую попал. Одно дело, когда уже популярных актеров приглашают прорекламировать новый продукт или услугу, и совсем другое, когда никому не известный парень вдруг становится лицом шоколадного батончика. Все в нем видят исключительно любителя сладкого, и никто не видит актера, мечтающего и, главное, способного сыграть Гамлета. Впрочем, роль, которая всегда считалась вершиной актерского мастерства и основной целью многих, никогда не привлекала Петю. Пете почти стыдно было в этом признаться, но «Гамлета» он не любил, предпочитая «Ричарда III». Только и Ричарда, конечно, никто в парне с батончиком не видел. Ни один театр не приглашал его к себе.
Наверное, Петя мог тогда сломаться. Видеть, как твои бывшие сокурсники играют на подмостках, снимаются в сериалах, рассуждают о ролях и новых проектах в то время, как ты… «Питательно не значит вредно!» И все. Да, твое лицо примелькалось, да, оно растиражировано на уличных баннерах и рекламных модулях в журналах. Но… Петя брался за любую работу – озвучивал ролики, играл в массовках, научился быть осветителем. И если бы рядом не было Алены, то потерялся бы. Совершенно точно.
Алена была рядом. Наверное, в то время она больше Пети
