с табуретки. Но второстепенные персонажи порой непредсказуемы.
На её пронзительный голос к нам повернулись с других столиков. Скелетообразный эзер, худобу которого подчёркивали иссиня-чёрные брови и немытые патлы. Трюфель в своей фольге. Триада Гуг, целиком похожая на трёхголовую жабу. Их санитары зорко следили за тем, чтобы триада не вздумала приступить к сезонному размножению прямо в столовой. Краем глаза я наблюдала, как Мильтон поспешно донёс горсть жижи до рта и скорее потянулся за второй, пока все пялились на нас. Дъяблокова достала мятый рулон туалетной бумаги:
– Ладно. Пойду отзывы почитаю.
– Не воспринимай её всерьёз, – хмыкнула клякса, когда та ушла. – Параноидная шизофрения.
– Почему ты думаешь, я нормальнее?
– Тебя привезла Альда Хокс, так? Она и Нормана привезла когда-то. Я давно здесь, и ещё ни разу Полосатая Стерва не отправила сюда настоящего психа. Френа-Маньяна – просто свалка для сведения её личных счётов.
Сомн покончил с жижей, протёр столешницу насухо. И откланялся. Пациенты разбредались из столовой. А я всё мялась, раздумывая, как бы подступиться с деликатным вопросом.
– Меня зовут Эстресса, – сказала клякса. – А то, поди-ка, уже придумала мне какое-нибудь прозвище.
– Нет, что ты, – соврала я. – Почему ты здесь?
– Сама сдалась.
– Сюда? Сама?
– Сложная история с грудой насильственной смерти. У меня нарушение синестезии: я пробую цвета на вкус, слышу мутность этой жижи. А если вздумаешь спеть, могу наброситься, потому что у меня синяки от музыки. Самые обычные вещи, бывает, причиняют мне невыносимые страдания. От этого нет лекарства. Здесь не помогают, зато изолируют… от ни в чём не повинных. То, что нужно.
– Эстресса, ты ведь живёшь в одном отсеке с Трюфелем? – решилась я.
– В пятом. Мы соседи с тобой.
– Ты не могла бы… не могла бы оторвать кусочек его фольги?
Клякса молчала, и я поспешила объяснить:
– У меня острая нехватка алюминия в организме. Я просто…
– Твой вопрос – красный, он щиплет мне язык и пахнет мускусом. – Эстресса подалась вперёд, накрыла мою руку своей чёрной, и мои пальцы исчезли. – Я всё понимаю, но хорошенько подумай. Замки в бентосе незамысловатые, потому что бежать на Зимаре некуда. Они тут даже на видеонаблюдение не тратятся. Хотя это, может, специально. Бюро ЧИЗ давно прикрыло бы клинику, попади им в руки запись из комнаты групповой терапии. И вот ещё: если тебя поймают, сделают ляпискинез.
– Да что же это такое?
– Они вынут твой мозг, оцифруют, исправят, как им заблагорассудится, и перенесут на кристалл. А кристалл отполируют и запихают в череп. Эту процедуру разработал доктор Кабошон. После того, как его раскритиковали за убийство сознания, он усовершенствовал процедуру. Пару лет назад. Якобы заключал здоровые ткани мозга в кристалл, а нездоровые заменял каменными. Но когда начал испытания на людях, вдруг… пропал.
С
