к ним спиной.
– Эй, гринго, опусти руки, – крикнула она Генри. – Возьми два дробовика, пару винчестеров и побольше патронов. Смотри калибры не перепутай.
В словах девушки была такая властность, что молодой человек без лишних слов бросился выполнять приказание несмотря на то, что был в ужасе от своих действий.
Это было ограбление! Не газетное, а самое настоящее!
И он в нём участвовал!
Пока он хватал со стены оружие и искал на полках патроны, Луисита покрикивала на трясущегося от страха лавочника.
– Шевелись!.. Живее! Кидай всё это в одеяло… Завяжи узлом. Расстели ещё одно одеяло. Эй, гринго!
Генри уже стоял с охапкой оружия у дверей.
– Кидай оружие и патроны на одеяло.
– Это же грабёж, – попытался убедить её взопревший от ужаса Генри. – Я закон не нарушаю.
– Ты хочешь спасти своих друзей? Или дружба для тебя пустой звук?
И снова Генри поддался необъяснимой внутренней силе этой девушки. Кинул охапку ружей на одеяло.
– Не всё, – скомандовала Луисита. – Оставь один дробовик себе. Теперь возьми пару фляжек керосина и подбери себе сапоги, в этой обувке ты долго по камням не походишь.
Пока Генри разыскивал в противоположном углу магазина керосин, девушка продолжала торопить лавочника:
– Кидай к оружию котелок, кофейник, пару тарелок, вилки… Живее!.. Две фляги для воды, щётку для волос, зеркальце, и вон тот складной нож достань…
Вскоре у двери лежали два объёмистых узла с вещами. Луисита бросила поверх узлов два полосатых мексиканских пончо, взяла из стопки шляп тёмно-серый «стетсон», кинула перед Генри на прилавок:
– Мужчина без шляпы одет только наполовину.
В какое-то мгновение девушка не удержалась – развернула рулон бежевого сатина, кинула край ткани себе на плечо, повернулась к зеркалу и одним и другим боком, но вовремя опомнилась, – отбросила от себя ткань, потянулась за парой кожаных перчаток. Взяла из дрожащей руки лавочника складной нож, решительно пошла к выходу.
– Держи их на мушке, – на ходу натягивая перчатки, она кивнула подбородком в сторону прилавка. – Я сейчас вернусь.
Хлопнула дверью. Генри остался один на один с лавочником и покупателями. В долю секунды ему привиделся плакат о розыске особо опасного преступника, и на плакате этом был изображён не бородатый бандит, а нью-йоркский репортёр Генри Шелдон. А ещё привиделись ему кандалы на запястьях, зарешечённое окно, заголовки в газетах: "Репортёр с большой дороги".
Из состояния шока его вывел голос пожилой дамы:
– Мистер, – вежливо окликнула она.
Генри испуганно повёл в её сторону дулом дробовика. Не опуская рук, женщина согнула указательный палец и несколько раз, как курица клювом, качнула ноготком, указывая на дробовик.
– У вас ружьё не заряжено.
Молодой
