его под навесом с заправочным пистолетом в руках. Сама я тем временем беру у дежурной по заправке – совсем юной девицы с кобальтово-синими волосами и выражением скуки на лице – ключ от туалета. Грязный истоптанный снег на дорожке снаружи превратился в скользкую слякоть, и мне приходится держаться рукой за стену, пока я бреду к двери туалета у задней стены заправки. Злой январский морозец кусает меня за открытые части лица, и я прячу нос в обмотанный вокруг шеи шарф, чтобы дышать сквозь мягкий, теплый кашемир. Этот шарф подарил мне Стивен. О том, сколько он сто́ит, мне не хочется даже думать. Наверное, очень дорого, но Стивен не пожалел денег: он знает, что я не выношу холода. Я просто не создана для него. И все же по мне лучше мороз, чем сырость. Холод только пробирается под одежду, а сырость проникает сквозь кожу и остается там еще долго после того, как войдешь в теплое помещение. Я вздрагиваю.
Воздух внутри тесной комнатки без окон пропитан резким запахом мочи и дешевых антисептиков. Стараясь дышать ртом, я нависаю над унитазом, спеша как можно скорее закончить свои дела. На стены, сплошь покрытые короткими энергичными высказываниями и сомнительного свойства «наскальной живописью», я не обращаю внимания.
Всего сто миль отделяют нас от места назначения. А потом… Только он и я. Целых три дня! Семьдесят два часа, четыре тысячи триста двадцать минут, в течение которых мы будем только вдвоем. Рядом ни души, и некуда спрятаться друг от друга. Надеюсь, я ничего не испорчу. Не зря же говорится, что человека можно узнать по-настоящему только тогда, когда пробудешь с ним пару дней наедине. Интересно, где это я прочла столь потрясающе мудрую мысль? Но еще интереснее другое – то, что́ еще я узнаю о Стивене за эти короткие выходные.
Машинально пожав плечами, натягиваю легинсы. Неплохо было бы сполоснуть руки, но взглянув на раковину, в которой, словно в чашке Петри, вот-вот зародится новая жизнь, я решаю пренебречь мытьем.
Выйдя на улицу, я делаю глубокий вдох, и напрасно. Морозный воздух насыщен бензиновыми парами, от которых першит в горле. Мелко перебирая ногами в коричневой слякоти, я возвращаюсь к офису-магазинчику и успеваю увидеть, как дежурная густо краснеет от какого-то комплимента Стивена. Поигрывая дюжиной тонких браслетов, болтающихся у нее на запястье, синеволосая заправщица улыбается и что-то говорит в ответ. Подсмотренная сцена заставляет меня замереть у самого входа в магазин. Мое лицо под шарфом становится влажным от моего же дыхания, но я не двигаюсь и только смотрю, как шевелятся губы Стивена, – смотрю и гадаю, какие слова он сейчас произносит. Свет люминесцентной лампы падает на его висок, и серебряные нити в его аккуратно подстриженных темных волосах слегка поблескивают, придавая его чеканному профилю еще более кинематографически-благородный вид.
– Прошу прощения, мисс…
Эти слова выводят меня из транса, и я машинально отступаю в сторону, пропуская к дверям женщину средних лет с добрым лицом, которое немного портят слишком большие очки. Женщина входит в магазин, я иду за ней, чувствуя,
