что-нибудь о своей дочери и об их взаимоотношениях? Так, самую малость. Говорила, что дочь у нее хорошая, что она была замужем, но развелась, что у нее есть сын и квартира имеется. Было ли какое-то жилье у самой Елизаветы Петровны до ее поступления в дом престарелых? Похоже, что не было. Во всяком случае, она рассказывала, что до самой отправки в дом престарелых проживала вместе с дочерью, оттого и решила стать постоялицей богадельни, чтобы никому не быть обузой, о чем, собственно, уже говорилось.
– Скажите, – спросил Гуров у Галины Никитичны, – а был ли у нее муж? И если был, то где он сейчас? Умер? Жив?
– Вот чего не знаю, того не знаю, – развела руками заведующая. – Я как-то у нее спрашивала про мужа, но она не захотела говорить на эту тему. Ну, я и не стала настаивать. Мало ли как могла сложиться у нее жизнь? Для чего же лезть в душу?
– Это да, – согласился Гуров.
– Ну, а может, у нее были какие-то богатства? – спросил на этот раз Федор Ильич.
– Что вы имеете в виду? – не поняла заведующая.
– Ну, там, деньги или драгоценности…
– Да какие драгоценности? – невесело усмехнулась Галина Никитична. – Те, у которых есть богатство, к нам не попадают. Они или в частных пансионатах, или на особом попечении у родственников. А у нас казенное заведение.
– То есть для бедных? – спросил Гуров.
– Для бедных и одиноких, – вздохнула заведующая.
Помолчали. Где-то далеко, за стенами кабинета, раздавались людские голоса, звяканье чего-то металлического и какие-то другие неясные звуки.
– Скоро обед, – пояснила заведующая. – Оттого и расшумелись наши девушки…
– Они обедают в столовой? – спросил Гуров.
– Кто как, – сказала заведующая. – Кто в столовой, кому приносят еду в комнату. У нас здесь всякие – и ходячие, и неходячие.
– Сколько же их у вас? – спросил Гуров.
– Двадцать три старушки и семнадцать стариков, – ответила Галина Никитична. – Всего, значит, на сегодняшний день сорок душ. Была сорок одна душа, если считать Елизавету Петровну.
– Да… – неопределенно выразился Гуров, помолчал и спросил: – И какие же они, ваши старики и старухи?
– Всякие, – пожала плечами Галина Никитична. – Спокойные, нервные, капризные, веселые… Как и везде.
– А не безобразят? – поинтересовался Федор Ильич.
– Старушки – нет. А вот со старичками прямо беда. Они-то безобразят.
– Это как? – удивился Федор Ильич.
– Да по-всякому. Например, когда напьются. Тогда и ссорятся, и дерутся. Всякое бывает.
– Вот как – напьются! – еще больше удивился Федор Ильич. – На что же они пьют?
– Как на что? А пенсия? Они же все пенсионеры, – вздохнула заведующая. – Правда, пенсии небольшие, но им хватает. А не хватает, так просят у старух.
– И что же, старушки дают деньги?
– Когда
