в большую политику рыло совать, и то турки взбеленились. А тут казаки, тати, шиши придорожные целый город у султана отняли. На своих стругах уже весь Крым и всю Туретчину обшарпали[5].
– Вести верные?
– Скоро доподлинно узнаем, государь.
– Н-да, изменил историю, нечего сказать!
– Что?
– Не обращай внимания, владыко. Это я о своем…
Не прошло и недели, как сведения, принесенные Филаретом, полностью подтвердились. Примчавшийся в Москву гонец привез грамоту. В сражении под Цецорой войска Речи Посполитой были полностью разгромлены. Большая часть воинов во главе с гетманом Жолкевским погибли, другие попали в плен, и лишь немногим удалось спастись.
Казалось бы, перед османской армией открылась дорога в богатые земли Подолии и Малой Польши. Защищающие их крепости и замки вряд ли смогут устоять перед натиском отборных янычар и могущественной турецкой артиллерии, а татарские орды вот-вот хлынут мутным потоком на многострадальную землю, но султан Осман приказал с поляками замириться, а своему победоносному воинству готовиться к походу на Азов. И теперь нам всем что-то нужно с этим делать.
– Ничто, даст бог, отобьются казачки, – беспечно отмахнулся стольник Анисим Пушкарев. – А коли и не сдюжат, так урон невелик!
– Не скажи, – покачал головой Иван Никитич Романов. – Если турки обратно Азов возьмут, мы тоже не возрадуемся. Опять татары начнут на наши рубежи набегами ходить. Все как есть разорят, нехристи!
Совещание проходит, что называется, в тесном кругу. Присутствуют только мои ближники, словом и делом доказавшие свою преданность и полезность Мекленбургскому дому. Романов, как я говорил, старший судья в Земском приказе. Можно сказать, министр внутренних дел. Выслужившийся из простых стрельцов Пушкарев – командир Стремянного полка. Барон Кароль фон Гершов начальствует над всеми немецкими наемниками. Клим Рюмин – дьяк Посольского приказа[6]. И последний по списку, но не по значению, мой бессменный телохранитель Корнилий Михальский.
– А что, султан Осман сам войско поведет или пошлет какого-нибудь пашу? – как бы невзначай поинтересовался бывший лисовчик.
– Да кто его знает, басурманина, – пожал плечами Рюмин. – С одной стороны, невместно ему против такого врага, как казаки, рать вести, а с другой…
– Ну-ну? – заинтересовался я.
– Некрепко он на престоле сидит, чтобы армию без пригляда оставлять.
– И значит?..
– И значит, он либо сам пойдет с войском, либо встанет где-то неподалеку, скажем, в самом Крыму.
– И что нам это даст? – повернулся я к Корнилию.
– Ну мало ли, – скромно усмехнулся Михальский, помимо всего прочего заслуженно слывущий специалистом по тайным операциям. – Все под Богом ходим!
– А хорошо ли Азов укреплен? – подал голос боярин Романов.
– Достаточно хорошо, – немного гортанно из-за акцента ответил ему фон Гершов. – Стены замка отремонтированы и укреплены, а вокруг них возведены земляные бастионы с
Шарпать – грабить
Судьей в Посольском приказе был сам царь.
