на край стола и стягиваю с себя пиджак. Хорошо, что на нем подкладка, и на белую рубашку кофе не пропитался.
– Сделай одолжение, просто скройся. И держи себя в руках, когда будешь нести новую чашку.
Она хочет что-то сказать, я вижу, как у нее скулы сводит от злости, но официантка молча хватает салфетки со стола, сжимает в кулаке и уходит. Возвращается через две минуты с новой порцией кофе, который уже и пить не хочется, а еще через пару минут приносит еду. Ставит тарелки передо мной и задерживается.
– Еще что-то? – спрашивает, быстро хлопая ресницами.
– Счет можно сразу.
– Пожалуйста, я готова устранить конфликт, мне бы не хотелось вылететь отсюда, – настаивает рыжая.
– Не моя проблема, что у тебя руки не из того места, но жаловаться я не буду, мне это просто не нужно.
– Знаете… – вдруг начинает она, хотя уже собиралась уйти. – Я понимала, что будет тяжело на этой работе, но мне нужны деньги, и выходит, ради копеек приходится работать с такими редкостными хамами.
Не понял. Это я редкостный хам? Вылила на мой клубный пиджак кофе, стоит тут, поесть не дает, и еще меня хамлом называет? Да если я бы одно слово сказал владельцу, ее бы выкинули отсюда через минуту. Девчонка, кажется, не поняла, с кем имеет дело. А может, и не говорить? Зачем давить авторитетом, видно же, что она мелкая.
– Слушай, я пашу весь день на работе, чтобы иметь возможность иногда прийти в такое место поужинать, но не наталкиваться на официантов, которые ничего не умеют и еще умудряются оскорблять.
Что?
Договариваю и самому себе задаю вопрос. Что я сейчас сказал? На какой работе я пашу весь день? Захотелось офисным планктоном прикинуться? Бред, полный бред.
– А я не для того прихожу сюда после учебы, чтобы за гроши выслуживать истерики клиентов.
Выходит, бедная студентка. Ну да Бог с ней, пусть уже идет, надоела.
– Соня, просто иди уже и принеси счет. С пиджаком справлюсь как-нибудь.
Она сильнее сжимает салфетки в руках, прямо до побелевших костяшек.
– Надеюсь, в следующий раз вас будет обслуживать кто-то другой, – бросает мне напоследок.
– Это взаимно, – добиваю ее и перевожу взгляд на свой ужин, показывая, что разговор окончен.
Через минуту она притаскивает мне счет, и моя рука машинально тянется к телефону, чтобы оплатить. Но тут я понимаю, что просто офисный работник, который сутками сидит в душном кабинете, вряд ли купит себе 12 про, и я достаю из кармана карту, на всякий случай прикрыв выбитые имя и фамилию пальцем.
– Приятного вечера, – шипит Соня, оставляя чек в баночке на столе.
Она уходит с таким расстроенным видом, что я начинаю чувствовать себя козлом, хотя меня по-прежнему бесит ее рукожопость. Налички у меня с собой нет, чтобы оставить ей чаевые, но в дальнем углу зала есть детский столик с раскрасками и фломастерами, один из которых я забираю перед выходом. Достаю чек из баночки, переворачиваю чистой стороной
