погубить, то я не смог бы приобщиться к ней. Но Небеса ее не погубили. А куанцы… Как им со мною справиться?
Кравчий спросил Цзыгуна:
– Как много у Учителя способностей, талантов! Он обладает высшей мудростью?
Цзыгун ответил:
– Воистину Небо позволило ему приобщиться к высшей мудрости. Еще он наделен многими талантами.
Учитель, услышав об этом, сказал:
– Знает ли меня кравчий? Я был незнатен в молодости, поэтому знал много простых профессий. А много ли умеет благородный муж? Совсем немного.
Лао сказал:
– Учитель говорил: «Я умел много, так как не был испытан на службе».
Учитель сказал:
– Есть ли у меня какие-либо знания? Их нет. Но когда селяне просят у меня совета, я, не имея никакого представления об их деле, выясняю только, где его начало и конец, и больше ничего не объясняю.
Учитель горестно изрек:
– Не прилетает благовещий феникс, не шлет река предначертаний, свершается мой час последний!
Когда Учитель встречался с человеком в траурном либо церемониальном одеянии или со слепцом, то при виде их всегда вставал, а подходя к ним, непременно ускорял шаг.
Печально вздыхая, Янь Юань сказал:
– Смотрю – оно все выше, вникаю – все сокрытей, гляжу – передо мною, то вдруг уж позади. И вот когда все мои силы на исходе, оно как будто уже рядом. Я хочу следовать за ним, но не могу.
Учитель сразу все не раскрывает, умеет завлекать людей. Он всесторонне просвещает нас и сдерживает ритуалом.
Учитель тяжело заболел, Цзылу послал к нему для несения службы своих учеников. Когда Учителю стало лучше, он сказал:
– Уже давно Цзылу совершает лицемерные поступки. Кого я обману, считая, что обрел подданных, когда на самом деле их у меня нет? Небо обману? Ужель мне лучше умереть в окружении подданных, чем на руках моих учеников? Пусть даже и не удостоюсь пышных похорон, но ведь меня не бросят после смерти на дороге!
Цзыгун спросил:
– Есть тут у нас изделие из прекрасной яшмы. Спрятать ли его в шкатулку и хранить или продать достойному ценителю?
Учитель ответил:
– Продать! Продать! Я жду ценителя.
Учитель хотел уйти жить к восточным варварам. Кто-то воскликнул:
– Как же Вы сможете там жить? Они ведь так грубы!
Учитель ответил:
– Какая грубость может быть там, где благородный муж?
Учитель сказал:
– Когда из Вэй я возвратился в Лу, музыка была исправлена. Все оды, гимны обрели свои места.
Учитель говорил:
– На стороне служить князю и сановникам, а дома – своему отцу и старшим братьям; не сметь пренебрегать заботой об умерших и пьяным от вина не быть – что есть во мне из этого?
Учитель, стоя на берегу реки, сказал:
– Все
