трудно поверить, что это действительно волк.
Фаолан уже давно не пробовал лосося, но пережитое разочарование лишило его всякого аппетита. Он еще больше затосковал по Гром-Сердцу, хотя и радовался, что вернулся к знакомым порогам. «Это моя земля, – подумал он. – Я волк из той страны, что называется Далеко-Далеко».
Правда, его внутренний голос звучал как-то не слишком убедительно.
Фаолан шел еще день и две ночи. Постепенно до него стал доноситься отдаленный вой, одновременно воодушевляющий и пугающий. Смысл воя был ему понятен, но тем чаще Фаолан начинал думать о том, что не похож на обычных волков. Вот и та медведица у порогов посмотрела на него с недоумением, словно спрашивала: «Кто ты такой?»
Как будто этот вопрос не мучил его самого! Конечно, внешне он ничем не отличается от своих собратьев, но как они его примут? И чем дальше уходил Фаолан, тем сильнее его одолевали сомнения.
Следы землетрясения, до сих пор отчетливые, виднелись повсюду. Изменилось даже русло реки: от нее теперь отходили многочисленные ручейки и протоки, которых раньше не было. Их с Гром-Сердцем летнюю берлогу, по всей видимости, размыло одним из многочисленных паводков – никаких желтых лилий и синих ирисов на берегу, деревья в ольховой рощице до середины стволов затоплены. И все же было в этом лесу что-то до боли знакомое, напоминавшее волку о первых днях, проведенных с Гром-Сердцем.
Лес становился гуще, путь то и дело пересекали ручейки и протоки. Один раз Фаолан уже ступил было в воду, как вдруг его внимание привлек отполированный черный камешек, красиво блестевший в лучах солнца. Волк опустил голову, чтобы приглядеться, и увидел на поверхности камешка знакомый спиральный узор, почти такой же, что украшал его кривую лапу. Фаолан зубами взял его – осторожно, чтобы не поцарапать, – вынес на берег и долго всматривался. Было что-то успокаивающее в том, как в камне отражалась часть его самого.
Спустя некоторое время он аккуратно положил камешек обратно в ручеек, повернулся и пошел дальше. Солнце уже садилось, деревья вокруг пересекали голубовато-лиловые тени, у подножий темных сосен заструились полосы молочного тумана.
Эта часть леса отличалась странной призрачностью, словно Фаолан оказался на границе между землей и небом. Почву под ногами он чувствовал довольно твердо, но стволы вокруг словно плыли в туманной дымке. Теперь волк продолжал путь с опаской, навострив уши и приподняв хвост. Шерсть у него на загривке встала дыбом.
Впереди показалось что-то белое – белее полос тумана, почти ослепительное. Сначала Фаолан различал только отдельные части этой белизны, бесформенной, как окружавшая дымка. Но чем ближе он подходил, тем отчетливее становилось видно, что это огромный череп гризли. Сначала замерев на месте, волк вдруг со всех ног устремился к останкам Гром-Сердца. Они настолько величаво
