номера и отпечатка пальца на матовой табличке, а личные сведения о себе каждый мог держать в тайне. На некоторых, хотя и не слишком надёжных работах, теперь этих поверхностных данных о будущем работнике бывало уже достаточно.
Вот с тех пор, я и нахожу полулегальные, отвратительные и труднопереносимые, временные работки. Тем и живу.
После третьей, очень краткой попытки ещё раз устроить личную жизнь (а вернее, ещё одного стихийно возникшего романа), я решила больше не обжигаться. Тогда я поняла, что моя странность, уже резко бросающаяся в глаза, стала полностью очевидной… Как и моё будущее одиночество.
– Странность?
– Тебе не понять это, Фрэдди… Ты тоже странный. Но это не так бросается в глаза здесь: в интернете. Но в реале… Я не так разговариваю, не так себя веду. Не понимаю половины слэнговых выражений… Мне говорят: «Ты из прошлого века»… А я… и в самом деле именно оттуда. Внутри интернета это ещё можно принять за шарм или за стиль. Но в реале это явно не прокатывает. И, Фрэдди… Современный слэнг или манеры нельзя выучить – нужно просто вместе проучиться с их носителями в школе, в вузе; ходить на общие тусовки, слушать только современную музыку и читать исключительно современные книги… Люди эти даже совсем не бывают в интернете, кроме как в социальных сетях: тех, которые то исчезают и становятся запрещёнными, то прорастают под новыми названиями – но суть их от этого не меняется, а главное их содержание – сплетни и «новости» такого пошиба, где никой интеллект не предполагается… Потому, ты их совсем не знаешь, таких людей. Но в реале – их большинство. И в той среде, где я обретаюсь в реале – никогда нет ни поэтов, ни музыкантов, ни учёных, что само собой разумеется. А есть подсобные рабочие, няньки, дворничихи, уборщицы, продавцы – там есть только такие, как я тебе описала: с уличными манерами и слэнгом соцсетей для праздно отдыхающих. Основная масса человечества – именно они.
– И с тех пор ты живёшь только одна, на съёмных квартирах, в чехарде сменяемых как в калейдоскопе разнообразных подработок…, – начал Фрэд.
– Да, – ответила Фанни. – И эта безумная, ненадёжная, съёмная жизнь сводит меня с ума. Я – вообще-то, человек домашний… А вынуждена существовать во всём этом. В странной, балаганной жизни, будто выданной напрокат самим богом, почему-то забывшим забрать меня на тот свет. Среди чужих людей и абсолютно чуждого времени и нравов. Лучше бы, я была как ты: интелом. Тогда, не было бы того ада впереди, что предстоит завтра: вот, буду вновь обзванивать различные учреждения… «Вам требуются фасовщицы?» – «Да, но скажите, сколько вам лет?» – «А до скольки вы берёте?» – «До тридцати»… А мне можно устраиваться лишь туда, где не спрашивают возраст, и, следовательно, не требуют показать паспорт и прописку… При этом, такие, не официальные работы без оформления, редко бывают хотя бы относительно терпимыми…
– То,
