Ее соперница грозна, вся в черном, словно тать,
Коль забрала к себе она – не станет отпускать.
И короля давно уж нет среди живых людей,
А королева ждет и ждет, и кормит лебедей…
Она прекрасна и стройна,
Шаги ее легки,
И пару птиц зовет она,
Бросая корм с руки.
Не разлучимы, как всегда, они спешат на зов,
Что королева шепчет им – нам не услышать слов,
Сверкает солнце в вышине, стеклом блестит вода,
Все будто замерло вокруг, и лишь бегут года.*1
Сумерки и туман опустились на северные земли Сканды, скрывая от лишних глаз без того таинственные леса и равнины. Забираясь повыше на гору, или пригорку, едва виднеются верхушки сосен и ясеней. Проходя вперед по неровным тропам и ухабам того и гляди, свернёшь себе шею. А уж если привидится чего, успевай увёрнуться от иллюзий сознания, подкреплённых закостенелым страхом, до того, как на пути встретятся реальные монстры.
Подбираясь все ближе к величественно возвышающемуся над тобой лесу, становится не по себе. Подсознательно напрягается каждая мышца и тотчас онемевает, в ожидании того, что в любой момент старые предания оживут. Но если найти в себе силы не трусить, покрепче сжимая в руке маленький ножик, для обманчивого успокоения души, сделать шаг во все поглощающую темноту, отбрасываемую крепкими цепкими ветвями, то непременно наткнёшься на ветхий указатель.
Краской из сине-фиолетового сока ягод, неровным почерком выведено «Скъяльт». В маленьком поселении, как и везде в это время суток, должно царить безмолвие, но не в этот раз.
Убаюкивающая тишина прерывается стенаниями о погибших мужьях и сынах. Даже ветер затих, не петляя меж деревьев. Его незвучные завывания солидарно вторят плачу женщин Скъяльта. Не слышно ни скрипа стволов, ни шуршания крохотных лапок о кору. От того звуки из поселения, раздающиеся в разреженном воздухе, кажутся ещё более зловещими.
Длинный протяжный вой девушки длится всего несколько секунд, но этого достаточно, чтобы появилось желание убежать подальше. Кто ушел, того не воротишь. Эту истину белокурой деве только предстоит принять.
Часть 1. Урожденная свободной
Глава 1. Дочь охотницы
Двадцать зим назад
– Давай Лива, ну же, тужься!
Белокурая красавица, широко расставив ноги, крепко впилась тонкими пальцами рук и ног в белую шкуру, на которой лежала. Лицо ее раскраснелось, волосы выбились из косы, прилипнув к мокрому лицу. Девушка тяжело дышала и рычала, но это не помогало ей даровать жизнь младенцу.
Подле нее стояла женщина, в простом льняном платье цвета мха, на ее плечах так же покоилась теплая шкура оленя. Она нервно переминалась с ноги на ногу, в такт ее движениям покачивались на поясе кожаные грубые ножны. Хозяйка нахмурила темные брови, обратив внимание, что поленьев для растопки очага осталось ничтожно мало. Этого будет недостаточно для того, чтобы сделать глинобитный пол хоть чуточку приветливее для нового жителя Скъяльта.
– Ну где вы там, быстрее!
Рявкнула та, и на крик в землистый дом вбежали две молодые девушки. В руках первой был большой глиняный горшок с дымящейся водой, на локте висели чистые тряпки. Вторая несла охапку дров, она быстро свалила их возле печи, присела на корточки, поджав подол непослушной жесткой юбки, и принялась подкидывать поленья в огонь.
Хозяйка встала на колени подле роженицы, положив рядом чистые ткани и свежую воду.
– Симона, мы еще можем чем-то помочь?
– Нет, спасибо, девочки. Можете подождать снаружи.
Девушки кивнули и мигом выбрались из плохо освещаемой избы.
– Так, Лива, мне нужно, чтобы ты была сильной девочкой. Прошу тебя, сосредоточься, направь оставшуюся энергию на эту малышку. Да прибудет с ней великий О`дин, и сила твоего имени!*2 Давай же, тужься!
Симона упёрлась твёрдыми руками в колени будущей матери. Лива тотчас отреагировала на ее слова, дав отпор ногами, и вскрикнув. Женщина заглянула под подол ночнушки, тихо ахнув. Кровь. Из чрева лилась кровь. Если не поторопиться, то можно лишиться и дитя, и матери. Лива тяжело дышала между схватками и с придыханием произнесла, взглянув на хозяйку уставшими зелёными глазами.
– Ты.. Сказала.. Малышка.. Ты.. Уверена?
Симона кивнула.
– Чувствую
Баллада о королеве. Автор Хисимэль.
Имя переводится как «жизнь», «дарующая жизнь». Древние скандинавы верили в силу имени.
