я не знаю, что сказать. – немного отшатнулась в стуле от меня мама.
– Поверь, мам, так будет лучше. – и я посмотрела на брата. Он нервно кусал губу, уставившись в опустевшую тарелку. Видимо тоже подбирал слова, чтобы, признаться.
– Мам, я тоже начну помогать. Пойду работать, уже в этом месяце. – с уверенным взглядом и громким голосом произнес Фред. Он почти кричал, что бы не было заднего хода в разговоре.
– Фредди! И Ты туда же! А как же школа? – почти плача, начала отговаривать мама.
– Все произойдет после выпуска.
– Фред, ну кто тебя возьмет? Где ты будешь работать? – уже рыдая, сказала заплаканная мама.
– У Боба, в мастерской. Меня берут стажером.
– Мам, так будет лучше. – еще раз произнесла я, пытаясь успокоить родителя, в один момент оказавшись с двумя очень взрослыми не по годам детьми.
– Я же не уезжаю, мам. Я не бросаю вас. Просто придется забыть о колледже на определенное время.
– Фредди, это очень ответственный шаг. Может все-таки попробуешь поступить. Мы что-нибудь придумаем.
– Мам, все решено
– Кейтлин, и ты его поддерживаешь?
– Это его выбор. Пойми, мам, он уже взрослый.
– Я вижу. Но до сих пор не могу осознать, что мои дети старше, чем выглядят.
Мама ссутулилась. Уронила лицо в ладони и тихо заплакала. Мне было больно видеть ее такой, но ситуация была неизбежна. Мы выросли.
Возращение в Детройт было неизбежным. Работа по сменам, короткие вечера над учебниками и мимолетные ночи. Все постепенно возвратилось на свои круги. Сданный на отлично семестр и бюджетное место грело душу. Я была счастлива в своем узком мирке, не обращая никакого внимания на окружающих.
Кляп
Кейт
Моя тихая и рутинная жизнь рухнула! У меня было все хорошо. Все было по плану. Учеба. Работа. Помощь семье. Короткие поездки домой. Все было замечательно. Нехватка денег. Отсутствие иногда еды в холодильнике. Короткий сон: три – четыре часа в сутки. Но я не жаловалась. У меня было самое главное! Свобода. А теперь я со связанными руками лежу в багажнике.
Кляп во рту мешает дышать. От резкого запаха бензина свербит в носу и тошнит. Глаза завязаны какой-то тряпкой. Мне противно. Мне противно понимать, что я ничего не могу сделать. Лежа на спине, бью ногами крышку багажника, пытаюсь кричать, на сколько это возможно с заткнутым ртом. Получается не громкое мычание. Шум, который я издаю, не создает никакого эффекта. Никто не обращает внимание на машину. Ни прохожие на светофорах, ни полицейский патруль, который, по моим ощущениям, проехал очень близко. Ничего не меняется. Руки по-прежнему крепко связаны. Веревка врезается в кожу. Запястья ноют. Я дергаюсь, пытаюсь освободиться. Тело немеет в судорогах от неудобного лежания в маленьком пространстве. Неизбежная истерика накрывает с головой. Слезы застилают глаза и разум. Противно
