просто меня малость повело. Не так сильно, как раньше. Выплыву.
– Береги себя. Если что – звони в любое время.
И тут же вернулись командные нотки:
– Прими к сведению: Азиз сегодня будет здесь ночевать! Пока твои заявки не разгребет, домой не отправится.
Прости, Азиз.
Я отключил телефон. Не звоните мне.
Перед махровым полотенцем постоял пару минут. В клетке слышались легкие трели и звонкое мурлыканье. Щелкали зерна и вздрагивали жердочки – попугаи завтракали. Изредка раздавалось требовательное чириканье – птицы жаждали свободы и пространства.
Я снял полотенце. Большой застыл возле запертой дверцы и строго уставился на меня. Малой суетился и прыгал со стенки на стенку, отрывисто взвизгивая.
Клетка была закрыта. Никаких щелей. Птицы не могут выбраться.
Птицы не могут ночью превращаться в говорящих монстров.
Серое небо. Сейчас, вообще, утро или вечер? Утро. Важно, чтобы в жизни был порядок.
Кому он нужен, этот порядок?
Я взял клетку с комода и осторожно отнес на подоконник. Помедлил. Потом открыл маленькую металлическую дверцу и распахнул перед ней окно.
– Проваливайте!
Холодный зимний воздух быстро заполнил комнату. Птицы напряженно замерли на жердочках.
– Хватит. Конец истории. Вот она – свобода. Проваливайте и выживайте.
Попугаи не шелохнулись. Малой подсел к Большому и прижался взъерошенным боком к братцу.
Понимаю, я бы тоже не пошел.
– Дело ваше. – Закрыл окно и вернул клетку на место.
«Папа – наполняет кормушки и меняет воду». Я вынул из клетки кормушки и поменял содержимое.
День прошел бестолково и скомканно. Зачем-то перебрал коробки со старыми фотографиями. Планировал выкинуть половину и разложил сотню снимков по кучкам, но потом снова запихнул в пакеты и закинул на антресоль.
Достал новый стакан и влил в себя тысячи литров сладкого чая. Хорошо, что в закромах обнаружилась упаковка рафинада. Сахар пьянил похлеще вина, и к вечеру меня прилично подташнивало. Еще и спина болела – не разогнуться. Надеюсь, там ничего не треснуло. Ранки от порезов быстро затянулись, при беглом осмотре обнаружил лишь крохотные шрамы – розовые полумесяцы.
Очередная вечерняя встреча была неизбежна. Наполнил сахарницу сладкими кубиками, поставил чайник.
Зачем я это делаю?
Понятия не имею. Они задают странные вопросы. Вопросы, которые приводят в бешенство. Наш разговор лишен смысла, но я хочу следовать за его странной логикой. Это дорога погибели, знаю, но она притягательна. Возможно, именно ее я так давно ищу.
Они появились точно так же, как и вчера.
Медленно вышли из темного коридора. Я на всякий случай сел спиной к стене, и теперь огромные птицы были прямо предо мной. Ярко-зеленый снова уселся на табурет – гротескное подобие безрукого человека. Тот, что потемнее, отошел к холодильнику и по-хозяйски оперся на него, едва не свалив микроволновку.
