Рудольфовича, о котором тот говорил ранее.
– Им уже занимаются, – сообщил доктор следователю, останавливая того в коридоре.
– Насколько все серьезно? – спросил полицейский.
– Тело сильно обожжено. Повреждено легкое. В общем, ничего хорошего. Мы можем надеяться на лучшее, но я бы советовал связаться с его родными на случай, если…
– У Степана Рудольфовича нет семьи, – заявил Дамир.
– А вы кто? – поинтересовался полицейский.
– Я уже много лет работаю со Степаном и, в какой-то мере, являюсь его ближайшим другом и доверенным лицом. Все вопросы можете задавать мне, я постараюсь ответить на каждый. С ним в номере был Анатолий Рогозин. Это его телохранитель…
– К сожалению, – тут полицейский замолчал, тяжело вздохнул, а затем так же тяжело добавил, – с ним все сложнее…
– Вы сказали, что нашли детали от взрывного устройства, – обратился Дамир к полицейскому.
– Верно.
– Мы можем поговорить наедине? – просит юрист, переходя на шепот.
– Проверьте камеры в отеле. Мне нужен список всех сотрудников, жильцов и тех, кто входил и выходил из номера за последние сорок восемь часов, – обратился следователь к своему помощнику.
После того как все ушли, Мира решила войти в палату, где находится Степан. Дышал он через кислородную маску. Девушка не могла поверить в то, что получив такие ожоги, мужчина все еще мог дышать. К горлу подступала тошнота, но Мира взяла себя в руки и подошла к нему ближе. Она даже коснулась его руки.
– Я слышала, что говорил тот… полицейский, – неуверенно и прерывисто начала она, сглатывая слюну, что появлялась от тошноты. – В номере нашли… какую-то деталь от взрывного устройства. Значит ли, что это было… подстроено? Вы знаете, кто это сделал, правда? Догадываетесь? Может, и я тоже догадываюсь… Но это всего лишь подозрения, – Мира повернулась к двери, услышав приближающиеся шаги и голоса. Кто-то коснулся дверной ручки, но никто не вошел, и девушка проложила шепотом: – Вы должны жить, ради своей семьи. Ради сына. Должны обнять его и многое рассказать. Да.
Лицо мужчины чуть исказилось. На минуту ей показалось, что он пытается открыть рот и что-то произнести, но вместо слов был слышен лишь тихий свист и хрип. На глазах Миры выступили слезы. Сердце сильно сжалось.
– Простите меня, – на выдохе шепчет она.
А затем берет телефон и набирает номер. Когда на том конце слышится голос, Мира говорит:
– Мне нужна твоя помощь. Мы можем сейчас встретиться? Это срочно. Только Давид ничего не должен знать. Никто не должен знать. Я все объясню позже.
Мира ждала звонка из полиции. Прошло достаточно времени для того, чтобы просмотреть записи с камер и узнать, что она была в том отеле, в номере Степана. Напряжение зашкаливало. Присутствовало ощущение, словно она что-то скрывает. По крайней мере, Мира так думала про себя. В любом
