несколько часов в своей жизни поживу, как чертов король!
– Ну, валяй! – посмеивается Алессандро, – Только смотри, не забывайся и не зазнавайся, король! А то я, знаешь ли, не сторонник монархии.
– Ничего, я ведь добрый король, – он откидывается на подушки, вытягивает ноги, несколько секунд лежит, довольно улыбаясь, изучает мерцающие хрусталики люстры. А потом улыбка медленно сползает с его лица.
Нахмурился. Заерзал. Тяжело вздохнул. Как-то странно взглянул на меня, и вдруг резко соскочил.
– Ты права. На полу и то удобнее, – озлобленно прошептал он, и, капризно сморщившись, попытался отшутиться, – Для королей могли бы и нормальную кровать поставить! А то на этой лежишь, как на смертном одре.
Шутка не удалась: слишком мрачный и серьезный тон, напряженный голос… Он тоже почувствовал? Или узнал? Хотя, нет – как он мог узнать? А, может, ему стоит…?
Я вопросительно посмотрела на Алессандро, и так же, не проронив ни звука, он ответил мне едва заметным жестом – «Нет, не стоит. Молчи».
Тем временем Анхель, продолжая осмотр своих «королевских владений», наткнулся на изящную бутылку, красовавшуюся на зеркальном трюмо в окружении кристально прозрачных стаканов из тонкого богемского стекла. Решительно подошел, и, не сильно вдаваясь в чтение этикетки, стал откручивать черно-золотой колпачок.
– Эй, приятель, вот этим лучше не увлекаться, – окрикнул его Алессандро.
– Да ладно тебе! Что такого? – наполняет один из стаканов терракотовой жидкостью на половину, подносит к носу, – Вроде, не отрава. Пахнет алкоголем.
– Вот именно. А тебе лучше иметь трезвую голову. Все-таки у нас тут серьезное дело намечается.
– Я не собираюсь напиваться. Просто попробую. К тому же у нас еще уйма времени – сто раз успею протрезветь.
– Один бокал – не больше, – нехотя уступает Сани.
– Один. Честное слово, – подносит к губам, осторожно отхлебывает, поморщившись: – А ничего так… Жжет. Но на вкус вполне сносно, пить можно.
Я усмехаюсь:
– Анхель, эта бутылочка стоит пять сотен баксов.
Он закашливается. Изумленно уставился сначала на меня, потом на Сани.
– Она ведь шутит, да? Скажи, что шутит.
Алессандро пожимает плечами:
– Нет, не шутит. Где-то около того и стоит, если не дороже. Я точно не знаю – это подарок гостиницы.
– Офигеть можно…– бормочет Анхель и делает еще один крошечный глоток. Потом медленно и серьезно: – Хочешь сказать, что вот эта бутылочка – это полгода моей работы на шахте без выходных и перерывов?! Хочешь сказать, что вот за это смачивание языка, я должен был бы вкалывать в две смены, несколько недель?!
– Боюсь, да…
– И они готовы вот так просто отдать даром то, что для меня приравнивается к полугоду работы – работы в поту и грязи, работы на пределе – до последних сил? А они отдают это, только чтобы угодить очередному богатенькому клиенту?!
Сани
