ее собой человека в золотом сиянии света.
В этот момент в заведение, вышибив ногой дверь, ворвалась целая группа «звездных ангелов» во главе с Кроманьонцем. Капитан быстро оценил обстановку, причем тоже был убежден – неизвестный закрыл Марту своим телом. Одним движением головы он подал команду своим бойцам, – и вскоре толпа пьяниц, наркоманов и развратников послушно стояла вдоль стен с поднятыми руками. Пока «ангелы» наводили порядок, прибывший с группой пожилой азиат в белом халате врача быстро осмотрел раненую и с помощью бойца богатырского телосложения перенес ее в катер.
– На корабль, быстро! – скомандовал Кроманьонец им вслед. – Бугай, головой отвечаешь!
Богатырь кивнул, прыгнул за рычаги управления и рванул с места, а Кроманьонец остался ждать вызванный на подмогу транспорт, чтобы препроводить перепуганных детей под крыло Валерии Лекёр.
– Ты кто такой? – вопросил он того, кого называли Люцифер.
– Джонатан Бекер, – отозвался тот, слегка протрезвев от произошедшего и ежась под взглядом этого сильного человека, явно привыкшего руководить.
–Ты закрыл Марту собой? Спасибо тебе! – с чувством сказал Кроманьонец, хлопнув его по плечу. – Это кровь Марты на тебе? Сам не ранен?
Джонатан-Люцифер помотал головой. Возможно, он так хотел сказать, что никого не закрывал своим телом, но Кроманьонец отнес его жест лишь к своему вопросу, не ранен ли тот.
– Помоги посадить детей и поедешь с нами, – распорядился он.
Через несколько минут спасатели уже сажали детей в прибывшие катера, причем подоспевшая Валерия наводила среди них порядок ничуть не хуже Кроманьонца. Некоторые подростки сами были пьяны или под воздействием наркотиков. Где-то кивком головы или движением руки, где-то ласковым словом и улыбкой, она успокаивала смех и плач, отводила ненужные возбужденные вопросы, поторапливала и рассаживала по местам. От ее присутствия дети вдруг почувствовали себя под надежной защитой. Катера тронулись в путь.
Никому из оставшихся в заведении «звездные ангелы» не причинили вреда, не попытались наказать или отомстить за ранение Марты. Тем не менее, им вслед неслись проклятия и злобные угрозы: в Аду не понимали добра, точнее – ненавидели его.
На корабле старый доктор Ли оперировал Марту. Ему ассистировала его дочь, хрупкая девушка с длинными черными косами, аккуратно убранными под стерильный головной убор. Девушка носила русское имя Люся, хотя, как и отец, была китаянкой: в XXIII веке на Земле уже не знали границ между государствами, а границы между нациями, языками и культурами постепенно стирались, уравняв все расы и народы в едином гордом звании – Человек.
Под наркозом Марте снился счастливый сон: она в окружении спасенных из Ада детей сидит на берегу залитого солнцем широкого озера, а дети резвятся вокруг нее – одни играют на берегу в мяч, другие плещутся в озере, и мир вокруг заполнен счастливым детским смехом и криками: «Мама Марта!»
Потом картина
