моя. До кончиков ногтей.
Могла бы быть.
– А я бухаю, – замечаю меланхолично, отхлебывая прямо из горла. Указываю бутылкой на диванчик напротив:– Присоединяйся. Там вроде ещё есть непочатая. Посмотри сам.
Давид тормозит напротив, как вкопанный, глядя на меня исподлобья. Его гнев испаряется, как пшик, а на лице явно читается беспокойство. Обводит взглядом журнальный столик, на котором царит беспорядок в виде пустых бутылок и закусок, возвращается снова ко мне и глядит уже по-другому. Чем выбешивает меня на раз.
– Сядь уже, – раздраженно рявкаю. – И выпей. И учти: сегодня ни слова о делах. Не в настроении.
– Да я, как вижу, еще и не в состоянии, – хмыкает Дава, опускаясь напротив и откупоривая бутылку. Повторяет за мной, отхлебывая из горла и откидываясь на спинку дивана. – Ты же, приятель, совсем в дрова. Случилось чего?
Молча отхлебываю и на минуту прикрываю глаза. Подсознание само воскрешает образ Эммы. С приоткрытыми губками после моего горячего поцелуя, с легким румянцем на щеках и смущением в глазах.
Смущением, б***ь! Я думал, таких девушек уже не бывает. А она вполне реальна. И даже отвечает мне взаимностью, она, сама того не понимая, все свои эмоции передавала через прикосновения, взгляды, отклик тела…
– Понятно, – пока я витаю в своих мыслях, Давид делает собственные выводы. – Учитывая, что ты сидишь тут и бухаешь в одинокого, вместо того, чтобы подписывать новый контракт за бугром, случилось. И, похоже, из ряда вон. Мне Степанцев весь телефон оборвал, дозвониться до тебя не может.
– В задницу пусть идет.
Снова отхлебываю, не чувствуя вкуса. Такое ощущение, что воду пью. Вторая по счету бутылка пошла, а я не опьянел ни на миг. А хочется иметь возможность отключиться и не знать, в какое дерьмо я вляпался и еще втянул в него девочку.
– Так в чем дело?
– Нормально все. Разберусь.
– Послушай, Тимур, – Давид снова заводится и на эмоциях делает внушительный глоток. – Я, б***ь, протащился через весь город, собрал нахрен все пробки, а ты тут играешь в героя-одиночку? Ни черта так не выйдет!
Молча сверлю взглядом друга, едва сдерживаясь, чтобы не втащить ему. Смачно так, от души. До хруста. Потому что последнее, что мне сейчас нужно, – промывка мозгов от Давы.
– Погоди, это что, из-за девчонки той? Как ее, Эмма, кажется?
Еще один бесполезный глоток. Этот засранец как будто тупым ножом ковыряет незажившую рану.
– Точно из-за нее, – нагло ухмыляется гаденыш, растягивая губы в кривоватой улыбке. – Да ладно тебе, Тимур! Что ж ты сразу в стакан полез-то? Ну, посрались, бывает. Потом будет…горячее примирение!
– Не будет.
– Да что ты, как баба, раскис?! Да, девчонка с характером, это невооруженным взглядом видно, но…
– Дело не в Эмме, – перебиваю Давида, откидывая голову на спинку дивана и прикрывая глаза.
Ненароком всплывают картинки из самого жуткого прошлого. В этот раз не тянусь даже к бутылке. Знаю, что их ничем не заглушить. Это мой персональный
