него замуж? Это верный признак отчаяния и попытка повлиять на него, Фенринга. Означает ли это, что скоро на свет явится наследник Коррино, в жилах которого течет кровь Фенрингов? Граф помрачнел.
– Я не люблю, когда мною манипулируют.
– Никто не любит. Но, как бы то ни было, Шаддам просит вас вернуться к нему. Ему нужны ваш совет и ваша дружба.
Фенринг нисколько не сомневался, что понимает, что на уме у Шаддама. Граф всегда упрекал бывшего Императора в упрямом следовании внушенным дурными советниками планам, точно так же, как и баши Гарон. «У Шаддама очень опасный склад ума. Он искренне верит, что он умнее других, хотя в действительности это совсем не так. Такая самоуверенность приводит к серьезным ошибкам и просчетам».
Гарон извлек из рукава кинжал с инкрустированной драгоценными камнями рукояткой. Фенринг напрягся. «Неужели он подослан, чтобы убить меня?» Граф нащупал под тканью куртки кнопку пистолета, стреляющего отравленными иглами.
Но баши положил кинжал на стол и толкнул его к Фенрингу рукояткой вперед.
– Теперь это ваш кинжал, это дар друга вашего детства. Он сказал, что вы сами поймете его значение.
– Да, мне знакома эта вещица. – Граф взял кинжал и принялся рассматривать острое лезвие. – Шаддам когда-то подарил его герцогу Лето. Это было после конфискационного суда, но потом герцог вернул дар Императору.
– Еще важнее то, что именно этим кинжалом Фейд-Раута Харконнен дрался с Муад’Дибом.
– Ах да, если бы этот харконненовский щенок дрался лучше, то мы не сидели бы сейчас в этой дыре, а Шаддам не был бы сейчас правителем неизвестно чего.
– По крайней мере Империя сохранила бы стабильность, и Муад’Диб не рвал бы ее на части своим джихадом, – тихо произнес Гарон.
И был бы жив Фейд, настоящий отец крошки Мари… Впрочем, об этом мало кто знал.
– Честь и легион, – задумчиво произнес Фенринг девиз сардаукаров.
– Именно так. Сардаукар никогда не совершит бесчестья, несмотря на то что Шаддам навлек его на нас. Он не понимает, какое презрение испытывают к нему даже оставшиеся с ним сардаукары.
Узкое лицо Фенринга осветилось улыбкой.
– Вещами, которых не знает Шаддам, можно заполнить межпланетную библиотеку.
Гарон наконец отхлебнул из своей чашки.
– Его глупость дорого обошлась нам обоим. Невозможно смириться с потерей сына и с потерей чести.
– И теперь вас разрывает между клятвой сардаукара, обязанностью служить Дому Коррино, и памятью о сыне.
– Вы очень хорошо меня понимаете.
– Если бы мы приняли решение, гм, то, вероятно, нам удалось бы остановить возвышение Муад’Диба. Но кое-что мы можем сделать и сейчас, не так ли, гм? Здесь у нас есть некоторые возможности – и у вас, и у меня. Если удалить эту фигуру с доски – удалить осторожно и с умом, – то последующую неразбериху можно
