е попытки сопротивления, все же одерживает победу. Он сильнее. Он мощнее. Он… безумный зверь.
– Резче давай! – слышу грубый окрик и понимаю, что внутри меня все дрожит от страха и ужаса. – Некогда уже. Потом поломаешься.
Ему удается затолкать меня в машину, а сам он усаживается рядом. Тут же я слышу хлопок. Раз… и путь к отступлению отрезан. Автомобиль моментально трогается с места, а я, не совсем осознавая, что делаю, в панике дергаю за ручку. Вновь и вновь. Но та даже не реагирует. Она просто в холостую, легко поддается движениям моих пальцев! Не открывается! Не открывается! Не открывается!!! А машина уже успевает набрать скорость. В отчаянии я жмусь к двери, но что толку?
Меня парализует от ужаса. И даже пальцы уже не слушаются.
Тяжело сглатываю и поворачиваю голову вправо. Из глаз льются слезы. Безостановочно. Мне настолько страшно, что любые слова застревают в горле.
Мужчина стягивает капюшон и проводит ладонью по волосам. Улыбается вдруг. Но улыбка звериная. Безумная. И больше походит на оскал.
Мгновение, и мы встречается взглядами. Его – насмешливо-твердый. Мой – испуганно-беспомощный.
Хочется отползти от него в сторону на несколько сантиметров. Лишь бы между нами было хоть какое-то расстояние. Лишь бы он меня не трогал.
Ну, пожалуйста! Кому я что сделала плохое в этой жизни?!
Я молчу, глотая слезы, понимаю, что лучше вообще ничего не говорить и не спрашивать, зачем они меня засунули в машину и увозят в неизвестном направлении. Ответ меня убьет раньше, чем они.
За окном темно. Капли дождя глухо барабанят по стеклу.
Еще немного и я лишусь чувств. Мне дурно, и к горлу подкатывает тошнота. Двое мужчин и я в запертой машине. Размазывая слезы по щеке, я смотрю прямо перед собой, но боковым зрением не выпускаю из виду этого зверя. С водительского сидения раздается тихий свист и спокойное:
– Ничего такая. Амбал превзошел сам себя.
– А Беру по жизни везет, – звучит грубый ответ. – Ему как на подбор. То ли дело мы. Жрем, что останется. Да, красота моя?
О чем они говорят, не понимаю. Это он ко мне обратился?
Ужас захлестнул новой волной, когда мужчина хлопнул меня по ноге на слове «красота».
В моих глазах, наверное, отразился весь ужас. А я насколько смогла, отшатнулась в сторону.
– Золотце. Переигрываешь сильно, но мне по кайфу, – мужчина наигранно поцокал языком. – А ты ничего. Слушай, – накрывает огромной ладонью мое колено и плавно, медленно проводит вверх. – А может со мной сначала, а?
Внутри меня все трясется от страха. Что? Что «с ним»?!
Дрожащими пальцами я отрываю от себя настойчивую, липкую ладонь и брезгливо откидываю в сторону руку мужчины. А самой хочется продезинфицировать пальцы. Фу…
– Отпустите, – голос не слушается.
Возможно, мой тихий ответ так и остался лишь в моем воображении. Я не знаю точно.
Мужчина отвернулся и начал насвистывать неизвестную мне мелодию.
– Да заткнись ты. Задрал, – вновь раздался с водительского сидения скрипучий голос, от которого я еще больше вжимаюсь в сидение. – Подъезжаем.
– А хорошо он устроился. Мне бы так.
– Если б ты столько пуль поймал, сколько он, сдох бы уже давно.
– И долго еще ждать?
– С Марибом порешаем, и Беркуту полетать можно будет.
У мужчины, который возле меня, звонит телефон. Я боюсь пошевелиться и даже рот открыть. А вдруг можно будет убежать, когда мы остановимся? Ну и что, что темно? Затеряюсь в кустах. А если нет… то… то…
У похитителя звонит телефон.
– Ну ты хоро-ооош, такую цыпу подобрал. Да, летим уже. С Яночкой, да, – ну откуда он знает мое имя?! – Чего? Не вкурил, – мужчина резко напрягается и поворачивается в мою сторону. – В смысле, ты рядом с ней стоишь? Эээ… А ну погоди-ка…
Тут он заслоняет динамик телефона, резко наклоняется ко мне, противно обжигая несвежим горячим дыханием, я прикрываю глаза и приникаю к окну.
– Эй, душа моя, тебя как звать-то?
Я медленно-медленно поворачиваюсь к нему, не веря, что такое вообще возможно. Тяжело сглатываю и, давясь слезами, произношу едва различимо:
– Яна.
– И ты Амбала не знаешь, да?
Я молча трясу головой, слова даются мне слишком тяжело.
– Ну ё-моё, – откидывается на спинку сидения. – Меня Бер уроет.
– Уже можешь яму копать, ущербный. Мы приехали.
