провожает панночку до дома, а потом заходит в лавку со всякой всячиной. Это старая изба в три окна, сложенная из потемневших некрашеных бревен. Марек поднимается на покосившееся крыльцо, толкает дверь и сразу попадает в перегороженную прилавком горницу. В лавке полно всякой всячины, кажется, здесь есть все от садового инструмента и гвоздей до книжек и письменных принадлежностей. Вдоль стены выстроились шеренгой новенькие лопаты, грабли и вилы. На полках стоят жестянки с маслом. По углам свалены какие-то мешки, может с удобрением, а может, с цементом. За прилавком у стены – пара шкафов с распашными застекленными дверцами. Подле одного шкафа стоит хозяйка лавки и что-то расставляет на полке. Сколько хозяйке лет Марек сказать не берется. Пани не молода, но еще не старуха. У нее костистое недоброе лицо, глубоко запавшие тусклые глаза, острый подбородок и повязанная на голове косынка.
Колокольчик на двери звякает, и хозяйка оборачивается к вошедшему в лавку Мареку.
– Доброго денечка, – говорит вежливо Марек.
– Что пану угодно? – спрашивает хозяйка, недобро ухмыляясь тонкогубым ртом.
Молодой человек останавливает возле прилавка.
– Мне нужен дисциплинарный журнал, – говорит Марек и чувствует, что краснеет.
Его взгляд сквозь застекленную дверь шкафа быстро пробегает по полкам. Марек надеяться, что дисциплинарного журнала в лавке нет, но замечает на средней полке знакомый коленкоровый переплет.
– Ты, верно, племянник пани Фелиции? – спрашивает хозяйка, не спуская с Марека пристального взгляда.
– Да, пани, – кивает Марек.
– Привет ей передавай, – хозяйка открывает дверцу шкафа и достает со средней полки журнал в черном коленкоровом переплете.
Она кладет книжицу на прилавок, и Марек узнает эту обложку с тисненой овальной рамкой и надписью в рамке – Дисциплинарный журнал.
Марек хочет побыстрее расплатиться, забрать журнал и уйти, но хозяйка зачем-то открывает журнал посредине. Страницы аккуратно разлинованы и поделены на три столбца. Над первым столбцом жирным курсивом напечатано – дата, над вторым столбцом – характер провинности, а над третьим – мера наказания. Марек ежится, вспоминая пару серьезных выволочек, на которые он напросился прошлым летом.
– Этот журнал? – спрашивает хозяйка, поглядывая на Марека все с той же неприятной усмешкой.
– Да, пани, спасибо, – Марек чувствует, как у него пылает лицо.
Он расплачивается и, взяв журнал, выходит из лавки.
Сельская лавка стоит на берегу запруды, совсем недалеко от старой дамбы. Марек смотрит на реку из-под руки. Солнце сверкает в воде, и мост вдалеке кажется черным и будто сложенным из горелых спичек. Возвращаться к мосту Мареку неохота, и он решает перейти через речку по дамбе. День, однако, выдался жарким.
– Помню, там было чудесное местечко, чтобы окунуться, – думает про себя Марек, разглядывая другой тенистый
