всех устраивает, что он здесь главный? – запивая вопрос элем, спросил Грон.
– Тут тебе что, цирк какой-то? – нахмурившись, бармен приблизился лысой головой прямо к лицу Грона. – Главных ставят сверху, никого не колышет там устраивает тут что-то кого-то или нет. Гусь идеально делает свою работу, чем нравится боссам, на этом всё.
– А сколько всего боссов? – не унимался младший.
– Достаточно, как и достаточно твоих дурацких вопросов, – отвернулся Люся. – Нет бы чего нормального спросить: где бабы лучше, где самогон хороший, где в морду лучше дать и не нарваться. Спрашиваешь дребедень какую-то. Боссов ему сколько. Да хрен его знает!
Пристыженный Грон замолчал. Брат положил ему руку на плечо, мол, не переживай, а сам спросил:
– Как думаешь, какую работу нам Гусь даст? – с неподдельным интересом поинтересовался он.
– Да чё тут думать? – удивился Люся. – Выделит участок, будете бабки трясти с шлюх да лавочников. У нас тут хоть и трущобы, но торговля как телом, так и всем прочим налажена нормально. И налоги, ха-ха, платить не надо этим скотам при дворе, чтоб они сдохли все, и дети их срали камышами.
– Ого, что за нелюбовь такая к власти? – удивился Агрон.
– Да за шо их любить-то, а? – брови Люси взмылись кверху. – Толку от них никакого, только бабло гребут да войны устраивают себе на потеху. Всё мало им, больше надо, больше!
Далее бармен совсем распустился и во всех красках поганил императора, его свиту, да и всю империю в целом. Он считал, что люди империи нужны только для того, чтобы собирать налоги, а новые территории – это ещё люди, которые могут платить ещё налоги. Про то, что империя на самом деле оберегает, защищает свой народ, поддерживает законы и дисциплину, про это он не упоминал. Хотя, парни и признали для себя, что само существование такой организации на территории империи как “пирожок” говорит о том, что император не справляется. Ещё и человеческая церковь пытается укрепить своё влияние. Этим Агрон не доверял ещё больше, чем старым богам.
Так ребята и просидели до раннего вечера, пока не начали возвращаться в таверну другие члены банды, отработавшие весь день. Правда, работа эта была ничем не похожа на охотников, рыбаков или других крестьян. Народ возвращался со свежими фингалами, с проредившимися зубами и прочими ранами. Но со смехом и азартом рассказывали друг другу, как у них прошёл день. Наконец, в какой-то момент в таверну вошёл и Гусь с парнями.
– Что, выпердыши, сидите тут? – спросил он братьев. – Щас я элю наверну, да пойдём с вами работу вашу работать. А то сидите здесь, дармоедствуете, жрёте на халяву.
– Вообще-то мы оплатили еду не несколько недель вперёд, – с гордостью сказал Агрон.
Этим он также хотел дать понять, что грабить их при случае ни к чему, так как денег у них нет.
– Оплатили? – удивлённо спросил толстяк. – Слыхали, ребята, они за еду заплатили на несколько недель вперёд. Видал дураков, но таких
