“День красной луны” – событие, происходящее раз в семь лет, каждый раз рассчитываемое жрецами у оборотней]
Профессор Ирвин Блеоссин тоже был вредным дедом. Полагаю, что именно это наше с ним родство душ позволило старикану раскрыть свой страшный секрет какой-то там мелкой адептке. Когда он требовал с меня магическую клятву молчания, я лишь скептически фыркала: “Никто не должен знать, в какую сторону мешать черпаком в котле. Какой скандал, если кто-то обнаружит, что в настойке от насморка пара ложек гномьего самогона!”. Возмущение, как рукой сняло, сразу же после магического обета. Профессор Блеоссин потом все два года не уставал припоминать, как от “кислого уныния”, я перетекла в “неутомимый энтузиазм”.
Едва ли мне еще когда-нибудь какой-нибудь преподаватель так просто заявит: “А знаешь, Оника, в молодости все знали меня как Тихий Яд”. Глаза у меня тогда точно на лоб вылезли. Отравитель, вошедший в историю, как самый гениальный и легендарный! Я даже сначала не поверила, решила, что старик выжил из ума на краю жизни. Но так было только до тех пор, пока он не начал меня учить. И программа у нас с ним совершенно не соответствовала учебному плану.
Да и судьба у профессора сложилась, как оказалось, весьма спорно: в начале карьеры он и вправду работал наемным убийцей, выполняя заказы воюющих между собой бандитов. Вроде как и деньги зарабатывал, и улицы чистил от преступников. Однако, спецслужбы его вычислили и принудили к работе на тайную канцелярию, где много лет он даже дышал по расписанию. Можно сказать, только на старости лет и начал жить, получив наконец от нашего короля грамоту о помиловании и прощении.
Как-то спросила у него, почему он решил открыться и все эти знания передать мне? Ведь, по рассказам профессора, своих секретов он даже тайной канцелярии не открыл. Яды варил, антидоты, изучал неизвестные зелья, но свое мастерство оставил при себе. Старик тогда тяжело вздохнул и в очередной раз заявил, что видит во мне потенциал. И отнюдь не талант к стоянию у котла, а совесть и моральные ценности, которые позволят мне сохранить и однажды передать дальше все эти тайны зельеварения таким образом, чтобы они не попали не в те руки. Общество к таким знаниям не готово и устроит настоящий хаос с отравлениями, пытаясь добиться собственной выгоды и заполучить власть. Хоронить мастерство вместе с собой профессору не позволяла любовь к делу всей его жизни. Вот по такой иронии судьбы я и стала обладательницей смертельно опасных тайн.
Из собственных воспоминаний выплыла уже у двери класса по комплексному зельеварению. На потертую металлическую табличку с названием предмета смотрела с неожиданно глухой тоской в сердце. Даже в захолустном университете со всеми своими великими знаниями я оказалась не нужна. Тоска плавно перетекла в злость, и в кабинет я заходила с твердым настроем отвоевать свое законное место в этом мире. Как там заявил Табурет? Военным зелья не нужны? Это мы еще посмотрим. Но резюме надо разослать. Даже в тот же ОКЗОЗ,
