сказал он Лизе постфактум, добавив, что в этом неспокойном мире и так достаточно детей. Эрих приезжал на праздники, Рождество, День благодарения, Пасху и Четвертое июля и пытался попасть домой на дни рождения детей и Лизы. После ночи или двух на Нантакете его внутренние часы перестраивались на североамериканское восточное время, и он занимался любовью, или чем-то похожим на любовь, с Лизой.
Чего ей больше всего не хватало, когда он был дома и когда его не было, так это простых физических прикосновений, которые заставляли ее сердце таять, заставляли ее чувствовать, что они принадлежат друг другу. Конечно, Лиза получала много объятий и поцелуев от Джульетты и Тео, но не от Эриха. Он не держал ее за руку, когда они выбирались в свет. Он не обнимал ее за плечи, когда им приходилось бежать под внезапно начавшимся дождем. Он не притягивал ее к себе, когда они смотрели телевизор. Он не спал, прижавшись к ней, а лежал на боку лицом к стене. Он не делал ничего физического, что давало бы ей ощущение тепла и безопасности, похожее на объятия с партнером в гнездышке. Когда она пыталась прикоснуться к нему, он только улыбался ей. И чуть отодвигался.
Почему она не заметила этого раньше? Была ли она слишком ослеплена его красотой, его добрым, но врожденным превосходством, его утонченностью?
Она бесконечно говорила об этом с Рэйчел.
– Он не изменился, – сказала Рэйчел. – Изменились лишь твои ожидания. Ты думала, что у вас будет брак, как у твоих родителей. Вместо этого – о, разве люди не говорят снова и снова, что мужчины не меняются, а женщины не перестанут пытаться их изменить? У вас двое детей. Магия исчезла. Радуйся тому, что имеешь.
Когда детям исполнилось девять и одиннадцать, у нее появилась блестящая идея.
– Эрих, – сказала Лиза однажды ночью по телефону, когда он был в Лондоне, а она лежала в постели, – у меня есть прекрасная идея! Давай отвезем детей куда-нибудь в Европу этим летом! Туда, где тебе нужно быть по работе, в Цюрих или Париж, это не имеет значения, но Цюрих был бы хорош, потому что тогда ты бы мог показать им, где работаешь, и они могли бы наконец узнать, где ты находишься, когда тебя нет дома. Днем ты бы мог работать, а я могла бы осматривать достопримечательности вместе с детьми.
После долгой паузы Эрих согласился:
– Это блестящая идея. Я сверюсь со своим календарем и свяжусь с тобой.
– Свяжешься со мной? – Лиза рассмеялась. – Ты говоришь так, будто мы заключаем деловую сделку.
– Ну, что ты хочешь, чтобы я сказал? – раздраженно рявкнул Эрих.
Он никогда раньше не говорил с ней таким тоном, и именно этот тон, как и его слова, вывели Лизу из транса, заставили ее осознать правду.
– Эрих, ты меня любишь?
– Конечно, – вздохнув, сказал он ей. Прежде чем Лиза успела ответить, он добавил:
– Ты же знаешь, мы стали старше. Мы не должны были принимать такие важные решения, когда еще учились в колледже. Даже самые зрелые люди могут ошибаться.
– Я –
