шел медленно, отдуваясь и поминутно останавливаясь. – Они работают в полях от рассвета до заката, или охотятся, или ловят рыбу, или готовят еду, а по вечерам сидят в своих хижинах и клюют носом от усталости. Куда еще им идти? На этом острове нет даже приличного паба.
Джек сбросил мешки на песок и уселся рядом, передохнуть. Томми тоже остановился и смотрел на компаньона сверху вниз.
– Как раз-таки в пабе можно обойтись и без слов, – сказал он. – Обычно там такой галдеж стоит, что сам себя не слышишь. Зато и так понимают… Стукнешь пустой кружкой по столу – бармен еще пива принесет. Поднимешь полную кружку – все вокруг знают, что ты им здоровья желаешь. А если начнется мордобой – тут уж словами не отбрешешься, только кулаки спасут. В пабе уж я не растерялся бы. Вот с девчонками…
– А что с девчонками? – прищурился Джек. – Не получается?
– Не получается, – признался Томми. – Ну, то есть… Без разговоров не получается. Им же надо постоянно что-то объяснять. Каждая подружка норовит по сто раз на дню допытаться: «Ты меня любишь? Ну, скажи… Что ты чувствуешь?!» Как тут не ответить? Один раз смолчишь, она развернется и уйдет.
– Это все черные камни на бусах шамана, – отмахнулся Джек. – В юности мы болтаем без умолку, тратим много разных слов попусту. Но если доживешь до моих лет и женишься, то сам узнаешь – слова теряют смысл. Моя старуха уже не спрашивает: «Ты меня любишь?» Она знает, что раз я пришел домой до полуночи и не шибко пьяный, значит, у нас все в порядке. Лучше молча обняться и посидеть у окна, глядя на звезды… Кстати, о звездах. Скоро стемнеет, а нам бы убраться в этого острова засветло. Тащи золото!
Они доковыляли до лодки и погрузили мешки.
– Ты подумай, – тяжело дыша проговорил Джек. – Слова порой ранят больнее ножа. А сколько обид и склок они вызывают?! Ляпнешь по неосторожности, но это обязательно запомнят и когда-нибудь захотят отомстить.
– Так может эти молчуны счастливее нас? – усмехнулся Томми.
– Наверняка, так и есть, – ответил Джек, глядя на морской простор. – Какая красота! А у нас в городе серые дома, грязные канавы, паутина, плесень и эти вечные дымы из труб…
Он застыл, любуясь пейзажем. Огромное красное солнце качалось на волнах, словно поплавок. Океан уже не голубел, как днем, он постепенно покрывался зеленью, и стекленел, превращаясь в малахитовую шкатулку. От горизонта тянулись широкие бархатные ленты надвигающейся ночи, а на них проступали крупные бриллианты звезд. Старый торговец поскреб бороду и на мгновение его сердце сжалось от тоски по родному дому. Хотя, может, это совсем другая тоска? Может, лучше бросить суету и погоню за барышами, переехать на этот чудесный остров, к тишине и вечному лету? А что… Неплохо бы показать эту красоту своей старухе…
Вдруг сзади раздался крик:
– Берегись!
Джек обернулся.
Старый шаман оседал на песок, как тряпичная кукла. Его протянутая рука указывала на Томми, который подкрадывался
