их небесной лазури была трогательная наивность и мальчишеская отвага. – Спасибо за то, что ты уже делаешь – помогаешь мне радоваться жизни. Это и так много.
– Я могу больше! – сразу же выпалил Аркадий. При взгляде Оли он вновь вернулся в весеннюю юность, опять стал сумашедше–влюбленным мальчишкой, готовым на любой подвиг. Все ради нее!
– А ты хвастун, – грустно улыбнулась Ольга и резко отвернулась от Аркадия.
– Извини, если обидел, – Аркадий почувствовал, что разрушил тонкую связь, которая возникла между ними, будто медведь ступил на тонкий стебелек, – Я наверно пойду. Завтра снова навещу.
Ольга повернулась к нему от окна, куда неподвижно смотрела некоторое время:
– Уже уходишь? Может, посидишь со мной еще немного? Мне одиноко. Самое тяжкое, что из-за своей расторможенности я стала очень плохой собеседницей. Поэтому от меня постепенно отвернулись все друзья. А занять себя самой на двадцать четыре часа бывает очень сложно.
– Конечно, я останусь, – быстро согласился Аркадий, – сейчас мы организуем чай. Хочешь чаю? – его глаза вновь засветились надеждой.
– А у тебя есть то печенье, которым ты меня вчера угощал?
– Подожди пять минут, все будет! – Аркадий схватил свою куртку с диванчика и вылетел из палаты.
Они проболтали весь вечер, правда Ольга иногда будто выключалась, замолкала, не шевелилась. Потом вновь смотрела на Аркадия и уже совершенно не помнила, о чем они разговаривали. Он поначалу пытался восстанавливать линию разговора, но видя смущение Ольги, перестал акцентировать внимание на ее рассеянности.
Каждый раз, когда Ольга потухала, он придумывал новую тему для разговора. Олина память напоминала калейдоскоп из обрывков множества знаний, событий и историй. Она много читала, однако не помнила либо автора книги, либо продолжение сюжета. Но Аркадий слушал очень внимательно.
На часах была половина десятого, когда медсестра постучалась в дверь и бесцеремонно заглянула в палату:
– Молодой человек, вы припозднились, все свидания до девяти. Прошу на выход. Пациентке нужно отдохнуть, – язвительно заметила женщина.
Он не стал перечить коллеге, они с Олей попрощались, и он ушел. Она посмотрела в темное окно на мерцающие огни ночного города и прошептала так, что ее дыхание затуманило весь пейзаж:
– Спокойной ночи, Аркадий.
Глава 4.
Профессор Хворостов оказался на удивление обидчивым типом. На следующий день он был предельно сух и немногословен с Аркадием. Последний, впрочем, не обращал особого внимания на косые взгляды профессора и машинально выполнял работу. С программным обеспечением мединститута молодой аспирант обращался также виртуозно, как и с деликатесами.
Во время же перерывов Аркадий мчался в свою крошечную лаборантскую, закрывался на замок и начинал рисовать только ему понятные схемы. Чертежи эти он аккуратно
