просто смело с дороги. Тень же, выполнив свое предназначение, тут же исчезла.
Константин отлетел в одну сторону, карабин в другую. Тварь ударила прекратившего завывать и разворачивающегося к ней мордой прислужника длинным хвостом, так, что он взвизгнул и рухнул на спину. Из резаной раны потекла светло-голубая, едва ли не прозрачная, кровь.
А непонятная тварь, укутанная тьмой, рванулась к упавшему Воронцову, добить. Приложившись в полете башкой о землю, Константин не смог бы оказать даже малейшего сопротивления, прилетело ему знатно, весь мир плыл в кровавом тумане, руки не слушались. С трудом приподнявшись на локте, он увидел, как сгусток тьмы, понеся прямо на него, и не было ни единого шанса остановить зараженного зверя.
Выстрел ударил по ушам. Затем еще один и еще, что-то массивное смело Константина с дороги, снова приложив спиной о землю, отчего он окончательно вырубился.
Пришел он в себя от льющейся на его лицо воды.
– Очнулся? – с недовольством произнесла Лада. – На, глотни, охотничек. Решил, что самый крутой?
Константин с трудом сел. Обнаружив рядом заднее колесо грузовика, он кое-как развернулся и прислонился спиной к нему, смог перевести дух.
– Дай попить, – протянув слабую, с заметно подрагивающими пальцами руку, попросил он.
Калинина молча передала ему незакрытую флягу, кадык ходил туда-сюда, Воронцов пил жадно и с каждым глотком ему становилось лучше.
– Тварь где?
– Вон, – махнула рукой Лада в сторону дороги, по которой они ехали, причем с лица женщины исчезло недовольство, и проступила гордость. – Представляешь, все три раза попала, прям в прыжке. И, видимо, один раз очень серьезно, поскольку, когда она по тебе второй раз прошлась, рухнула на брюхо и поползла. Я еще дважды ей в след выстрелила, но она залечивала раны прямо у меня на глазах. И тут я вспомнила об артефактном ноже твоего приятеля – приказчика, зашла со спины и в загривок. Вот после этого она точно сдохла. Это какая-то очень большая кошка, типа пумы.
– Молодец, – похвалил напарницу Константин. – А где Беляш?
Он повернул голову в сторону, где должен был лежать прислужник, но не обнаружил его, и привязи он почти не чувствовал, словно та таяла, истончаясь с каждой секундой.
– Черт, – в сердцах произнес он, с трудом поднимаясь на ноги. – Как же так-то?
– Где Беляш? – не поняла Лада. – Я его не вижу. Думала, ты отозвал его?
– Беляш, ко мне, – мысленно позвал Воронцов, но в ответ получил лишь слабый виноватый отклик, и почти угасающую, мысль:
– Прости, хозяин, я ухожу.
– Ну уж нет, – зло процедил Константин, усаживаясь на дорогу. Он поднял глаза на стоящую над ним бледную Ладу. – Тварь его сильно зацепила, – пояснил он, – и он ушел в Астру, где тихонько умирает. Сейчас я пойду за ним, а тебе придется охранять мое тело.
– Но ведь для того, чтобы выйти в Астру, нужно место силы? – озадачилась Калинина.
