рука непроизвольно тянется к графину с водой, но Лариса перехватывает его и передает дочери. Сообразив, что от нее хочет мать, Алина подскакивает и наполняет стакан Артура. Тот одним небрежным жестом пресекает ее попытки услужить.
И мне становится стыдно. Не за себя, нет, я не сделала ничего предосудительного. За сводную сестру и ее навязчивость стыдно.
Алина растерянно присаживается, виновато взглянув на Ларису. Та замирает на мгновение с прилепленной к лицу улыбкой, а потом вдруг встает из-за стола и направляется к окну. Открывает обе створки нараспашку.
Порыв морского воздуха вздымает невесомые шторки и нагло влетает в гостиную. От холода вздрагиваю и чихаю. Видимо, сказываются последствия ночных «купаний».
Чихает и Артур. Наверняка тоже простудился, хоть и храбрился вчера. Одновременно смотрим друг на друга. С одинаковым… беспокойством, отражающимся в глазах.
Нет, мне показалось, скорее всего.
– Чего это вы? Решили заболеть на пару? – пыхтит папа. – Ладно Артур. Он не привык к нашим перепадам температуры: то жара, то дождь, то ветер. А ты, Лилёнок, почему вдруг расклеилась?
– Сквозняки в поезде, – хмыкаю я и удивляюсь, насколько равнодушен мой тон.
Кажется, начинаю привыкать к неловкой ситуации. Если мыслить логически, папа ничего не знает, Мейер вряд ли будет распространяться о нашем ночном приключении. Мне не о чем беспокоиться. А соседство с Артуром… переживу как-нибудь. В конце концов, сейчас именно он – гость в нашем доме, а не наоборот.
Папа заводит с Мейером беседу о бизнесе, полностью завладевая его вниманием. Осмелев, исподлобья поглядываю на цербера. Серьезный, решительный, горит своими идеями.
При других обстоятельствах он бы мне… понравился. В нем собраны черты, которые я ценю в мужчинах.
Но отношения, что начались со случайного секса, обречены на провал. Да и не нужны они мне. Я лишь хочу ребенка. Родить для себя – и ни от кого не зависеть.
Ковыряюсь в своей тарелке, не решаясь попробовать блюдо австрийской кухни, название которого даже не выговорю. Вилкой отделяю макароны от капусты, а свободной рукой подпираю подбородок.
– А картошки фри нет? – бубнит Софи.
– Я бы тоже не отказалась, – соглашаюсь со вздохом.
Пересекаемся взглядами и обе тихо хихикаем.
Мейер умолкает, смотрит на нас. И эта тишина хуже ссор и криков. Потому что не знаешь, чего ожидать.
– Сонечка, положить тебе еще что-нибудь? – срывается со стула Алина. Наверняка опять по указке матери.
– Софи, – исправляет ее бусинка.
Не дожидаясь ответа, Алина вываливает на ее тарелку огромную отбивную с каким-то непонятным соусом.
Малышка морщится, отодвигается от стола.
– Я не ем мясо, – заявляет неожиданно. – Я вегетарианка, как мама, – добавляет громко и подбородок вздергивает.
Четко вижу, что это вызов. И брошен он не кому иному, как собственному отцу.
