что его так зовут.
– Замри, – скорее догадался, чем расслышал Витька, когда Лучезар едва заметно шевельнул губами.
Постояв некоторое время в нерешительности (видно, больно уж медведю не хотелось перелезать через дерево, а может, на их счастье, зверь просто был сыт), он ещё раз устрашающе проревел и, опустившись на все четыре лапы, убрался восвояси. Было видно, как у него под густой шерстью шевелились могучие лопатки.
И правильно сделали, что не стали связываться с медведем: такой в два счёта растерзает любых храбрецов, вздумай они только потягаться с ним силой.
– Ты правда что ль княжич? – миролюбиво обратился Витька к Лучезару.
– Правда, – ответил тот и в свою очередь поинтересовался: – А ты из чьих будешь? Уж больно у тебя одежда чудная…
Витька начал было рассказывать о том, что у них в двадцать первом веке все так одеваются, и тут же осёкся, подумав: не подшучивает ли над ним мальчишка или, что ещё обиднее, – прикалывается, и спросил:
– А вот то, что ты княжеского рода… чем можешь доказать?
Лучезар внимательно к нему пригляделся:
– Ты правда не вражеский лазутчик?
– Вот заладил, – воскликнул Витька, – лазутчик, лазутчик! Русским языком тебе говорю, Витька я, из двадцать первого века!
– Так ты что, тоже русич? – заулыбался Лучезар.
– Здрасть, приехали… – закатил Витька глаза. – Я тебе об этом целый час твержу, а ты всё – лазутчик…
Лучезар вдруг вытянул руку, чтобы Витька замолчал, и стал прислушиваться. Витька тоже напряг свой разведческий слух: где-то далеко за лесом гудела труба.
– Пошли, – взволнованно сказал Лучезар и быстро направился к кустам, откуда недавно и появился.
Витька собрался было напомнить ему о медведе, но смолчал, чтобы смелый до безрассудства мальчишка не подумал, будто бы он испугался какого-то там задрипанного медведя, которого, наверное, и след давно простыл.
Оказалось, что среди ветвей у Лучезара был спрятан силок – небольшая дощечка с прикреплёнными к ней волосяными петлями из конского хвоста, в которой выдалбливалась ямка для зёрен, служивших приманкой бедным пташкам.
Проверив силок, Лучезар обрадованно воскликнул:
– Попалась!
Он бережно высвободил жёлтенькую птичку из петли и поместил её в клетку из тонких ивовых прутьев.
Витька, который вечно страдал из-за своей доброты к «меньшим братьям», тихо спросил:
– Зачем тебе это?
– Это не мне, – пояснил Лучезар, – это отцу… Сегодня он с дружиной отправляется в поход на печенегов… А птичка… птичка будет петь ему по вечерам песни и напоминать о доме… о Родине… От этого рука у князя Мстислава будет крепче и глаз зорче…
– Тогда другое дело, – согласился с ним Витька.
Тут опять донёсся звук трубы. Лучезар торопливо спрятал в дупло силок и взял в руки клетку
