бы не водил,Жил как бирюк в своей избушке,
По дереву искусный мастер был
Он резал для детей игрушки.
Затем на рынке он игрушки продавал,
И люди для детей игрушки покупали,
В глаза он людям не смотрел,
Да и они его не знали.
Вот и опять на рынок он пришёл,
Игрушки, как и прежде, разложил свои,
Смотрел на землю отрешённо,
Но покупатели не шли.
– Что, Тихомир, дохода нет?
А где ж, ушкуйник, твой барыш?
Видать, несладко поживаешь,
Раз на людей ты не глядишь.
Ему знаком до боли этот голос,
Не может быть! Прошло так много лет!
Он обошёл весь край на побережье,
Но так и не нашёл желанный след.
– Не узнаёшь меня? А помнишь, раньше
Мне говорил ты: «Звёздочка моя»?
Любить во веки вечные поклялся,
Но видно, коротка любовь твоя.
– Рогнеда, ты? Не может быть!
Я так давно тебя искал!
– Да, видно, плохо ты старался,
Искал, искал и перестал.
А ты совсем не изменился,
Только немного постарел,
Потух твой взор, и опустились плечи,
И ты остался не у дел.
Но прошлое мы ворошить не будем,
Есть дело у меня к тебе,
Пойдём, поговорим приватно
Есть место у тебя в избе?
– Пойдём, Рогнеда, ты прекрасно знаешь
Что для тебя готовый я на всё.
– Оставь, а что же ты хромаешь?
Ведь ты не очень стар ещё?
– Себя я в жизни потерял,
И хромота не в тягость мне,
Когда тебя я потерял,
Я не простил это себе.
Детство и поворот судьбы
Средь сверстников они как генералы,
Два друга всюду были вместе.
Для них были святыми идеалы —
Свобода, сила, кодекс чести.
Почти погодки Ратибор и Тихомир
Почти всё время проводили в тренировках
Они были задиры из задир
И не было им равных в потасовках.
У Тихомира была страсть – резьба игрушек,
Он мог из дерева часами вырезать
Красивых птиц, неведомых зверушек,
Затем им девушкам на память раздавать.
А Ратибор пел песни удалые,
В пирушках часто время проводил,
И голосом своим проникновенным
Он многих девушек с ума сводил.
Их жизнь сравнима с бурною рекой,
Шумна, резва и бесшабашна,
Она не знала тормозов
И потому была бесстрашна.
К чему б такая жизнь их привела,
Предположить конец – совсем не трудно,
Но вот однажды их судьба свела
Со старцем, пьянствующим беспробудно.
Они его отбили от шпаны,
Им стало как-то жалко старика,
Они его к таверне привели,
Хотя вели себя немного свысока.
– Спасибо вам за то, что так старались
Дерётесь вы неплохо, это да,
Но всё ж вы напрасно утруждались,
Шпану и я гоняю без труда.
Зайдём? Я угощу вас за знакомство,
Поговорим, мне есть, что предложить,
Ведь вы не собираетесь бесцельно
Свою жизнь гулять и в драках проводить?
Друзья внимательно на старика взглянули,
Теперь на пьяницу он вовсе не похож,
Спина прямая, взгляд холодный, острый,
В глаза посмотрит – словно в душу нож.
– Ну что ж, давай зайдём, коль ты не шутишь.
– Я не шучу, давай зайдём, возьмём сикеру
И обстоятельно про всё поговорим,
Но помним, в питии знать нужно меру.
– Ты кто? Ведь только что был пьяным,
А рассуждаешь, словно трезв и умудрён?
– Я мало пью и вовсе не пьянею,
Я силой духа с детства наделён.
Ушкуйник я, а здесь я для надзора,
Что б не было предательства и смут,
Под видом пьяницы я наблюдаю город
И я не просто оказался тут.
Давно,
