калитинском шёлковом лабиринте.
– Почему он сшил тебе наряд девственницы?
– Это не девственницы. Невесты.
– Ладно.
Просто лежат. Ждёт осторожно, когда она успокоится и начнёт думать, что это чепуха какая-то.
Проходит час.
– Агний.
– Да, зеница моего сердца.
– Как говорит та героиня: моя кожа скукожилась, мои волосы вылезают, что со мной происходит. А оказалось, это просто время.
– Хочешь, я выкуплю эту библиотеку, мандаринка?
– Не тупи. Так ты не только мне в аду место забиваешь. Но и себе.
– Просто я хочу тебя утешить.
– Да.
– К тому же, помнишь? Недавно ты сама выкинула порядком вещей. Хотя я тебя просил дать мне: сложил бы где-нибудь в амбаре. Нормальные такие были. Но нет. На тебя нашла эта всёвыкидывалка. Не практичная ты. Хотя бы в благотворительность могли отдать.
Иногда он такой же косноязычный, как и она. Получает пинок между ног. Как всегда делает блок руками. Уже вынудился предугадывать.
Носить щиток что ли постоянно.
– Далила, без наследства останешься.
– Очень надо. Разбирайся со своим наследством сам!
– Ещё одно слово, и будешь рожать каждый год у меня.
Угрожает, но сам нежно ловит её кулаки и тумаки, превращая борьбу в объятия.
– Ну такая капризная не могу.
– Хочешь сказать: я выкинула и меня выкинут?!
– Я ничего не хочу сказать. Это просто закон жизни. Айкаа! Ей-богу, я завтра обкарнаю их налысо!
Борются. Продолжают бороться. Уже покраснели от трения шёлка.
Ах вот почему этот хитрюга подарил нам их.
Хрисанф тоже в кимоно. Это парный комплект.
– Ну теперь довольна?! Теперь мы не такие уж и скукоженные. Айкаа! Осторожно, моё бюро!
Далила забывает о библиотеке напрочь. Впрямь что за крокодильи? Что за попытка сохранить заплесневелые огурцы? Что за консервация того, что ей не нужно на сто процентов. Внезапно останавливает бой подушкой и наблюдает полоску от реактивного самолёта через прозрачный купол. Пучок, который очень долго, скрупулезно и кропотливо собирала Виктория к её сегодняшнему ансамблю, раскручивается и волосы свободно падают вдоль её позвоночника.
– Просто. Было уютно. И надёжно. А когда это исчезает. Всё рушится.
Хрисанф встаёт рядом и наконец отворачивает верх кимоно. Ткань стремглав, с слышимым шумом падает на пол.
– Так всё и происходит в первый раз.
Она то ли сердито, но, честнее, нетерпеливо срывает и его шёлка. Но ему это на руку. Ему нравится всё новое, ему нравится динамика, изменения, рост и развитие, эволюция если хотите.
– Ты, всё-таки, список составь, а я там посмотрю, что можно сделать.
Далее его мозг и косноязычие вырубает, как рубильником.
Как глупо. Зачем плакать из-за книг. Когда всё это итак
