но Космо, столь же оригинальный в этом, как и во всем остальном, заявил, что, принимая во внимание плавучесть левиума, никакая другая форма не подойдет так хорошо. Он подсчитал, что, когда его мощные двигатели будут на месте, огромные запасы материала для производства энергии, балласт и запасы продовольствия будут погружены, а груз людей и животных будет взят на борт, он осядет не более чем на двадцати футов.
Не проходило и дня, чтобы кто-нибудь не приходил к Космо, чтобы узнать о лучшем методе строительства ковчегов. Он предоставил требуемую информацию во всех возможных деталях и с предельной готовностью. Он рисовал планы и эскизы, вносил всевозможные практические предложения и никогда не упускал случая поторопить. Он внушал каждому посетителю одновременно тревогу и решимость немедленно приступить к работе.
Некоторые действительно принялись за работу. Но их продвижение было медленным, и по мере того, как проходили дни, и кометы постепенно исчезали из виду, а затем небесный купол начал проявлять тенденцию к восстановлению своей естественной голубизны, энтузиазм подражателей Космо ослабевал вместе с их уверенностью в его пророческой силе.
Они пришли к выводу, что стоит отложить свои работы до тех пор, пока потребность в ковчегах не станет более очевидной.
Что касается тех, кто посылал запросы о местах в ковчеге Космо, то теперь, когда опасность, казалось, отступила, они даже не потрудились ответить на очень любезные ответы, которые он сделал.
Удивительно, что ни один из этих встревоженных вопрошающих, похоже, не обратил особого внимания на очень важное предложение в своем ответе. Если бы они немного поразмыслили об этом, это, вероятно, заставило бы их задуматься, хотя они, возможно, были бы скорее озадачены, чем научены. Предложение звучало следующим образом:
"Заверяя вас, что мой ковчег был построен на благо моих собратьев, я обязан сказать вам, что я оставляю за собой абсолютное право определять, кто действительно является представителем homo sapiens".
Дело в том, что Космо прокручивал в уме великий фундаментальный вопрос, который он задал себе, когда идея попытаться спасти человеческую расу от уничтожения впервые пришла ему в голову, и, по-видимому, он остановился на определенных принципах, которыми ему предстояло руководствоваться.
Поскольку, когда разум находится в большом напряжении из-за страха, малейшее расслабление, вызванное внешне благоприятной переменой, вызывает возрождение надежды, столь же безрассудной, как и предшествующий ужас, поэтому в этом случае исчезновение комет и исчезновение тревожного цвета неба оказали чудесный эффект в восстановлении общественного доверия к упорядоченному течению природы.
Популярность Космо Версаля как пророка катастрофы вскоре прошла, и все снова начали смеяться над ним. Люди снова вернулись к своим забытым делам с общим мнением, что они "предполагали, что миру удастся выкрутиться".
Те,
