столпились многие рыцари Артура. Несчастье взывало к незамедлительному отмщению. Обычай рыцарей требовал провести голосование, чтобы решить, что делать дальше, но в этом не было необходимости. Все жаждали крови предателя, громче всех – братья сэра Гарета. Именно тогда, стоя подле трона, услышал сэр Бедивер фразу, которую обронил величайший из королей:
– Вот и настал закат рыцарства Круглого стола! – еле шевеля губами, проговорил Артур, прикрыв глаза рукой и уронив голову на грудь.
Когда вопли немного утихли, король Логреса встал со своего трона и попытался воззвать к разуму собравшихся:
– Друзья! Братья и сестры! Я понимаю ваши чувства. Нет оправдания тем смертям, что случились этой ночью. Я сам за одну ночь потерял жену, королеву и любовь! И для всех нас умер рыцарь, которого мы считали своим другом и братом! Но не время давать волю гневу! Логрес снова в опасности! И теперь наши враги не продажные наемники-саксы, не бунтовщики-бароны, не чернокнижники, ищущие тайного знания! Боюсь, наш враг – сам дьявол! Ибо уже долгое время известны нам случаи, когда воины самой преисподней разоряли селения, убивали стариков, женщин и детей, а мужчин угоняли в рабство! Вы сами видели их знамена из содранной человеческой кожи! Поступки их не вяжутся с обычным пониманием силы и жестокости! Молю вас, братья и сестры, сейчас надо подумать о нашем народе, о нашей вере, об идеалах, которые вели нас долгие годы! Желание мести затмевает разум и делает нас марионетками в руках судьбы!
Казалось, слова короля Логреса были услышаны некоторыми вассалами, но ярость кипела в сердцах подавляющего большинства собравшихся, остатки благоразумия тонули в океане ненависти. Кто-то из рыцарей Мордреда, показательно выступя вперед, послал к черту присягу королю, если тот боится поднять оружие против Ланселота. Бедивер, хоть и был ранен, но потянулся здоровой левой рукой за мечом, так как стал замечать, что особо ретивые рыцари стали обнажать клинки. Безумие не просто докатилось до Камелота, оно уже в самом его сердце.
Апогея ситуация достигла, когда вперед вышел сэр Гавейн с обнаженным оружием. С такой речью он обратился к королю, оглянувшись на своих единомышленников:
– Мой король! Вы говорили, что за Круглым столом нет ни первых, ни последних, ибо все равны! Но даже так мы поклялись вам в верности и признали своим господином, а вы оправдали наши надежды на справедливое правление! Сила в справедливости – этот девиз стал основой нашего кодекса. И ныне большинство считает высшей справедливостью месть негодяю Ланселоту. Теперь в этих стенах едва ли наберется дюжина тех, кто открестится от похода на крепость предателя. Да, мы противимся вашей воле и уже подняли мечи против своего короля, тем самым заслужив смерть! – сделав паузу, Гавейн вкрадчиво и с расстановкой произнес следующую фразу в полной тишине. – Но тогда, мой король, вам придется срубить сотни голов, и моя будет первой.
С этими словами Гавейн встал на колено, протянул свой клинок Артуру рукоятью вперед,
