– 80–90 км. Боевая часть вмещала до 800 кг взрывчатки.
В октябре 1942 года прошёл первый успешный пуск ракеты Фау-2. После испытаний начальник фон Брауна Дорнбергер сказал: “Мы вторглись в космос нашей ракетой и впервые доказали, что ракетная тяга годится для космического путешествия… но, пока продолжается война, нашей главной задачей может быть только быстрое совершенствование ракеты как оружия”.
ФАУ-2 – стала "оружием возмездия" и начала активно применяться в конце войны. Первую ракету с боевым зарядом выпустили по Парижу 6 сентября 1944 года. На следующий день начали обстрел Лондона. Но полностью осуществить свой план германскому командованию не удалось.
В конце 1944 года началась эвакуация предприятий ракетной техники в наиболее удаленные от фронтов районы. Одним из таких районов был выбран район города Нордхаузена, где был расположен подземный завод по выпуску ракет А-4 «Миттельверк».
Сюда же, в Бляйхероде и его окрестности, были эвакуированы личный состав и основные материальные ценности Германского научно-исследовательского ракетного центра «Электромеханише Верке», созданного немцами на острове Узедом, в Пенемюнде.
Эвакуированные лаборатории и бюро «Электромеханише Верке» работ на новом месте развернуть не успели. Имущество лабораторий, складов и технических архивов было рассредоточено по многим точкам и даже не распаковано. Всё это попало в руки американских войск, которые вывезли в свою зону около 100 готовых ракет ФАУ-2, ценные архивы, приборы, лабораторное оборудование, а также свыше 500 человек – ведущих немецких специалистов, в том числе и руководителя – Вернера фон Брауна.
В начале 1945 года группы советских специалистов, направленных в Германию из разных ведомств, были объединены в Советскую техническую комиссию. Возглавил её начальник штаба опергруппы гвардейских миномётов инженер-подполковник Г. А. Тюлин. В комиссии работали военные инженеры, ставшие в последствии видными ракетно-космические деятелями. Они трудились вместе с будущими корифеями, такими как Б. Е. Черток, В. П. Бармин, Л. А. Воскресенский, В. П. Мишин, Н. А. Пилюгин, М. С. Рязанский. В этот коллектив влились С. П. Королёв, В. П. Глушко и другие специалисты, освобождённые из заключения.
С Георгием Александровичем Тюлиным мы выздоравливали после инсультов в 1979 году сначала в ЦКБ, потом в подмосковной больнице. Там, в двухместной палате мы прожили почти месяц. Он поражал широтой знаний и интересов в науке, технике, искусстве. Не будучи тогда открытым для широкой общественности, интервью никому не давал, да о своих мемуарах не помышлял. Был в запасе, работал профессором МГУ, занимался теорией. Но почувствовав интерес собеседника к его ракетно-космическому прошлому, стал постепенно раскрываться. Наши тренировочные прогулки по берегу Москвы-реки под щебет майских птиц сопровождались его увлекательными рассказами о первых шагах нашей космонавтики…
Усилиями членов Комиссии, действовавших
