а у Ришши будто тугая пружина внутри чуть ослабла.
На мои расспросы Аришша лишь пожимала плечами и отвечала, что просто здоровалась с деревом и ощущала только ласковое тепло.
В какой-то момент я решила, что моей волшебной подруге следует дать имя. Как-то неловко называть живое существо деревом. И дерево, и белка горячо согласились со мной и с энтузиазмом включились в игру «выбери имя дереву». И, похоже, я их разочаровала.
Ни одно из предложенных имён паре волшебных существ не нравилось. Вот привереды!
Я проговаривала имена, иногда комментируя:
– Кузара – хорошее имя. И девчонка с эти именем красивая. Вредная, правда…
Дереву не нравилось, оно возмущённо шелестело и в порыве запальчивости иногда довольно ощутимо дёргало ветками. Белка выражала эмоции активнее. Негодующе цокала, нервно металась вокруг меня и как заведённая прыгала по веткам. Ну, на то она и белка, чтобы прыгать.
И чего им не нравилось? Я ведь перечислила имена всех наших приютских девчонок и женщин, работающих у нас. И ещё малую толику других, которые мне приходилось слышать. Даже Корряву Счастливую Блудницу припомнила. На имени блудницы белка зашлась в особо негодующем цоканье, а дерево так дёрнуло веткой, на которой я сидела, что невольно сбросило меня. Правда, тут же подхватило, не дав шлёпнуться на землю.
Лишь на имени Аришши дерево с белкой слегка затихли, но я чувствовала – это не то, что им нужно. Что-то похожее, но не то. В результате, я совсем заморочено выдала вариант:
– Ари…
И это короткое имя вдруг устроило и белку, и дерево. Уф! На Ари откликались оба – зверёк и дерево – не путались и всегда правильно определяли, к кому из них я обращаюсь.
С Ари я проводила время с утра после завтрака с приютскими почти до самой ночи. До той поры, пока Ришша не придёт за мной.
Я даже перестала уходить в усадьбу на обед и полдник. А зачем? Меня и белка кормила до отвала. Разными плодами, орехами и ягодами. Откуда она их брала, было непонятно. А наедалась я от пуза! До икоты.
Чувство сытости было непривычным. И после полуденной еды меня, бывало, клонило в сон. Дерево и белка чутко улавливали моё состояние и укладывали тут же на удобную и мягкую лежанку, в которую сплетались ветки дерева.
Провела-то я в этакой праздности всего лишь три дня, но вдруг ощутила, что наливаюсь какой-то силой. И зеркало в усадьбе откликнулось, показывая, что я меняюсь и внешне.
Конечно, другие тоже заметили очередные изменения в моём облике. Аришша радовалась, приглаживая мои отросшие волосы. А дядька Васиш как-то раз одобрительно хлопнул меня по спине:
– Смотри-ка, Солка, да ты подросла на здешних харчах. И на человека опять стала похожа, – мимоходом намекнул на мою временную «красивость» после того, как я «съела» уплотнённую магию. Признался: – Да чего уж? Мне тут тоже больше нравится. Кормят хорошо, и работы в разы меньше, – и тут же непонятно предупредил: – Только
