вы только что упомянули про британское право. Вовсе не склонное к милосердию – напомните мне, за сколько преступлений в тогдашнем вашем законе полагалась смертная казнь – однако занятия проституцией, при всем моем неуважении к этой профессии, в том списке не было. И замечу, про важное отличие британского права от принятого на континенте, а также и в той стране, где мы сейчас находимся. Если у нас в приоритете Кодекс, писаные статьи закона, то у вас – прецедент. То есть, если где-то когда-то какой-то судья в похожем случае вынес вердикт – ой, не завидую вашим законникам, ведь по моему убеждению, выучить статьи кодекса намного легче, чем все случаи во всех судах Британской империи за последние столетия, ведь у вас случается, и совсем древность в спорах выплывает иногда? – но я сейчас не о том. А о том, что все эти слезы «да, он совершил это, но потому что был таким несчастным», могут быть терпимы лишь в сытое и спокойное время. Если же речь идет о выживании всего общества, то суд намного короче – ты сделал то, что мешает всем? Значит, ты должен быть удален из этого общества, территориально или физически – и никому не интересны твои тонкие душевные страдания и побудительные мотивы. И дело тут даже не в мести – а лишь в целесообразности, ради общего выживания.
– Положим, это скорее порядки Дикого Запада, а не цивилизованного мира. Или же – уже объявленной войны.
– А разве мы уже воюем? Я беседую с вами, не считая врагом. В отличие от тех, о ком вы слышали, как о «полковнике Куницыне», для которых «живой англосакс» это абсолютный нонсенс, вопиющий непорядок, который должен быть исправлен немедленно и самым радикальным способом.
– Вы хотите сказать, что «Куницын» у вас не один?
– Ваше величество, вы и правда считаете, что у нас нашелся лишь единственный герой, кто вызвался бы – нет, не поехать на сафари поохотиться на двуногую дичь, в стиле британских джентльменов, а ради искренне осознаваемого долга, «убей врага, сделай мир чище»? И неужели вы не знали, что «Куницын» это роль, а не человек? (Эх, хоть так Вальке чуть помогу.)
– То есть вы ведете против нас войну – руками своих посланников?
– Ваше величество, могу лишь сказать, что глобальная война здесь совершенно не в наших интересах.
Мы хотим, чтобы небо над этим миром осталось синим. Но если кто-то захочет, подобно Гитлеру, радикально и навсегда решить русский вопрос – не обижайтесь, что мы тогда решим, что нам и вам здесь категорически тесно и кто-то должен уйти в небытие.
– Или же, если ваш народ решит переселиться в этот мир?
Я злорадно усмехаюсь. Думая: а сами англосаксы интересовались мнением аборигенов Австралии или американских индейцев?
– Это будет худший из вариантов. Можете ли вы понять, что тот мир – изгаженный, сгоревший, радиоактивный – остается нашим домом? Я живу здесь уже больше десяти лет, тут мой муж, дети, но я никогда не забуду, как было до войны (до этой войны, до Блокады, когда мои родители были живы и здоровы – но пусть Елизавета считает,
