style="font-size:15px;"> На следующий день я села со Стивом на травянистой полянке у этого дома и попыталась придумать, что же делать. В том же месяце мне пришлось уволиться с работы, сразу же после ареста отца, ведь я переехала во временный дом подальше от внимания журналистов. Так что у меня не осталось ни доходов, ни сбережений. Я не могла даже представить себе место, где и скроюсь от прессы, и одновременно буду нормально жить. Тогда Стив сказал мне, что сотрудники журнала News of the World, – с которыми он подписал контракт на историю о нашей семье, чем вызвал у мамы ярость, – хотят, чтобы книгу написали мы с ним вдвоем. Я была решительно против этого, но он сказал, что без меня не удастся выпустить книгу; что для нас это и шанс изложить свою версию истории и защититься от внимания остальных журналистов; что теперь я вряд ли смогу найти работу, и это единственная возможность для меня заработать на жизнь. Мне был двадцать один год, я была наивна, поэтому согласилась.
Все это было где-то за гранью реального. Я сама переехала в новое место, навещала маму, поддерживала ее морально, даже стирала ее вещи, а еще ко мне по-прежнему приходили полицейские, которые наверняка считали, что я могу подкинуть им – случайно или специально – улику, которая позволит им предъявить обвинение маме. Так месяцами я просто выживала день за днем. Затем, откуда ни возьмись, пока длилось бесконечное ожидание суда над моими родителями, ко мне пришли известия о том, что мой папа совершил самоубийство, находясь под следствием. Не могу сказать, что я сильно скорбела, однако он ведь был моим папой и занимал огромную часть моей жизни. Так что для меня это стало сильным ударом. Все происходящее все дальше и дальше ускользало у меня из рук, казалось, что хуже, чем сейчас, быть уже просто не может. Я ловила себя на мысли о том, что страстно мечтаю наконец проснуться и обнаружить, что все это было лишь дурным сном. Я онемела от отчаяния.
Какое-то время мне казалось, что в этом состоянии ума я застряну навсегда, так никогда и не смогу со всем этим разобраться. Невозможно было даже подумать, что меня ждет какое-либо другое будущее, не говоря уже о какой-то достойной жизни. Однако шло время, события сменяли друг друга, мне нужно было справиться с ними по мере сил и надеяться, что когда-нибудь я смогу устроить свою жизнь.
С тех пор прошло уже больше двадцати лет, и в этой книге я попытаюсь рассказать то, о чем не могла говорить тогда из-за всех тех страданий, которые испытывала. К тому же я еще не способна была понять всего и к тому же не представляла, как те события повлияют на всю мою будущую жизнь.
В центре событий для меня находятся мои менявшиеся отношения с мамой. Самый сложный шаг для меня – у меня ушли годы, чтобы признаться в этом самой себе, не говоря уже о том, чтобы рассказать остальным, – заключался не в том, чтобы примириться с осознанием того, что мама не любила и не защищала никого из своих детей, особенно когда мы были маленькими и больше, чем когда-либо, нуждались в ее защите. Думаю, я всегда понимала это где-то в глубине души, хотя даже сейчас я цепляюсь за надежду на то, что я ошибалась. Нет. Самый сложный шаг
